Плохая война
Шрифт:
Свеженанятые ландскнехты сразу после вербовки начали перекраивать свою одежду по образцу «стариков». Точнее, резать все, что можно и нельзя и вставлять в прорези всякие лоскутки.
Скучающие швайнштадцы активно обсуждали незваных гостей.
— Да, братец Иоганн, не было печали… — начал беседу разговор хозяин гостиницы, толстый бюргер с недовольным выражением лица.
— Зачем так мрачно, братец Фридрих? — жизнерадостно ответил ему бургомистр — посмотри внимательнее, это же лучшая армия, которая когда-либо на моей памяти посещала этот город.
— Чем лучшая? Бандиты и головорезы. Разнесут весь город по кирпичику и не заплатят.
— Нет, дружище, ты кое-чего не заметил. Это не бедные наемники, это солдаты, которые намного богаче среднего уровня. Обрати внимание, очень мало новобранцев и вообще молодежи, но много профессионалов средних лет. А ещё помнишь того воспитанного молодого человека, который договаривался насчет складов?
Обозвать Йорга, прожившего на этом свете больше полувека, возраста, который многие считали преклонным, «молодым человеком» мог только такой реликт, как Иоганн Вурст, бессменный правитель города на памяти последних трех поколений горожан.
Бургомистр продолжил.
— Думаю, он бы смог вести дела даже на моем посту. А ты видел, как эти разномастные наемники слушаются своего профоса? Нет, с такой дисциплиной они не повредят городу, скорее наоборот.
— Что наоборот? Принесут сюда транзит и торговлю, вернут обратно свиную ярмарку? Просадят по половине талера в кабаках, да и только.
— Фридрих, чем ты недоволен? Наши портные и сапожники уже сейчас завалены работой, а этот шикарный итальянец снял всю твою гостиницу. Жалеешь, что продешевил? Так у тебя же за последние несколько месяцев не было больше пары постояльцев в неделю.
— Вчера трое было. Но дело не в деньгах. Чужая армия в городе — всегда к беде. Армии не занимают городки вроде нашего просто так. Солдатам платят, чтобы они воевали, а не чтобы сидели в кабаках. Значит, скоро сюда придёт какая-то другая армия и будет война. Иоганн, ты же сам все это знаешь, в твои-то годы.
— Да, стоит ожидать. Не знаю, кто там придёт, но эти разделают всех в два счета. Если только чёрт принесет тысячу-другую каких-нибудь швейцарцев, но Швайнштадт сам по себе слишком мелкая цель для тысячи швейцарцев. А если просто идти с того берега на этот, то в Левенбурге переправа лучше. Меня больше беспокоит, что ответит графиня де Круа на наше прошение о снижении пошлин.
Горожане поговорили ещё немного и разошлись по своим делам. А дел у них хватало. Одним не мог оставить свою гостиницу без присмотра, когда в нее заселяются сто человек при расчётной вместимости в сорок, другому надо было переодеться к обеду, который он давал в честь дорогих гостей.
В то время как благородные гости города и местные патриции составляли первое впечатление друг о друге, личный состав знакомился с городскими достопримечательностями, каковые были представлены в основном питейными заведениями. В одном из них и произошел прискорбный инцидент. Проезжавшие через город четверо путешественников заглянули в таверну на предмет слегка перекусить. На их беду в том же заведении сподобились покушать несколько ветеранов-ландскнехтов с женами.
Марта в ожидании печеного гуся с аппетитом уплетала клецки с острым сыром и не сразу заметила, как за соседний столик прошли новые посетители. В ожидании следующей перемены блюд завязалась неспешная беседа о местной кухне в сравнении с саксонской и северо-германской. Одновременно компания за соседним столиком разговаривала о чем-то своем, вроде бы по-итальянски. Марта не понимала ни слова, но догадалась, что там тема была интереснее, чем здесь, потому что знающий несколько языков Маркус сел вполоборота, чтобы слышать, что там говорят, и после некоторых реплик, на которые соседи громко смеялись, слегка улыбался.
Неожиданно улыбка покинула лицо профоса. Через пару взрывов хохота за соседним столом он кивнул своим собеседникам и вышел «на минутку». Вскоре он вернулся, подошел к итальянцам и обратился к ним на их родном языке.
— Господа, вы оскорбили мою жену. Я прошу, чтобы вы немедленно извинились и покинули город.
— Ого, парень, ха-ха-ха, да ты просто сумасшедший, — ответ можно было ожидать, — шел бы ты отсюда, а то хуже будет.
Такие люди, как Маркус, никогда не требуют, не пугают, не угрожают и два раза не повторяют. Он просто повернулся к двери и отдал короткую команду по-немецки. Вошел сержант в сопровождении десятка аркебузиров с заряженным оружием и дымящимися фитилями. Итальянцы так и не поняли, что это всерьёз, и даже рассмеялись. Когда рассеялся дым, смеяться было уже некому.
На звук выстрелов из кухни пулей вылетел хозяин кабака — плотный бюргер с красным лицом и толстой шеей. В гневном монологе он заклеймил позором необузданных вояк, убивающих мирных путешественников в приличных заведениях и потребовал суда, не городского, так военного.
Из высшего руководства ближе всех к месту происшествия оказался Себастьян, которого как обычно сопровождал его телохранитель Луиджи. Кондотьер любезно выслушал излияния кабатчика и вопросительно взглянул на Маркуса.
Профос отлично понимал, что никто не может подтвердить, что путешественники скверно отзывались о немецких женщинах и оскорбили его как должностное лицо. Не желая быть голословным и не считая нужным оправдываться за правое дело, он пожал плечами и спокойно произнес по-итальянски:
— Все эти неаполитанцы сущие негодяи, сеньор Сфорца.
Сеньор Сфорца потерял дар речи. Неаполитанцы-то, конечно, негодяи. Все, поголовно. Но в обязанности профоса не входит отстреливать всех негодяев, которые попадутся под руку. А если бы входило, то можно бы было сделать это как-нибудь потише. Паузу нарушил Луиджи, конечно же, по-итальянски.
— А я знаю вон того парня. Это наёмный убийца из Неаполя. Интересно, по чью душу он сюда заявился?
Трупы обыскали, не забыв и брошенные под стол заплечные мешки, и седельные сумки на лошадях у коновязи. Кроме примечательного арсенала неплохих клинков и пистолетов, нашли разный бандитский инвентарь — отмычки, удавки, короткие дубинки, кистени, флакончики с ядами.
Все это время Марта и остальная компания не вставали из-за стола. В полуподвальном помещении от выстрелов звенело в ушах, а в воздухе плавал пороховой дым. Пока шел обыск и вынос тел, кабатчик продолжал возмущаться.
— Кто мне заплатит за уборку?! Кто оплатит заказанного гуся?!
Марта решила помочь мужу.
— Мы оплатим все, что заказали. А где наш гусь?
— Гусь? Какой тут, к дьяволу, может быть гусь?! — надрывался мэтр, — всё заведение порохом провоняло! Весь угол в крови! Стекла вылетели!