Плохая война
Шрифт:
На середине пикантной истории раздался стук в дверь. Шатаясь от усталости, вошел Карл в мокрой дорожной одежде и грязных ботфортах. Его глаза были красными от бессонной ночи и слипались на ходу, а в руке он нес конверт, запечатанный солидной гербовой печатью.
— Ваша светлость, я привез письмо.
— Хорошо, скажи, чтобы подготовили свежую лошадь и немного отдохни, сейчас повезешь ответ. Гертруда, возьми вон тот ножик и открой конверт.
Камеристка быстро вскрыла конверт и вытащила несколько листов дорогой бумаги, исписанной ровным каллиграфическим почерком. За дверью с грохотом упало что-то тяжелое, по-видимому, Карл всё-таки уснул на
— Ваша светлость, это от Антуана Бурмайера. Читать?
— Дай сюда, сама прочитаю. Гертруда, ты его помнишь?
— Конечно помню — девушка мечтательно улыбнулась — такой мужчина, даже не знаю, будет ли кто-то лучше него…
— Гертруда!?
— Ой…
— Скверная девчонка! Оставь письмо и убирайся с глаз моих! Две недели поста и молитв!
Скверная девчонка уронила конверт на столик, вскочила и бросилась к двери.
— В монастырь отправлю!
Обернувшись, чтобы задать традиционный риторический вопрос, не в мужской ли, случайно, монастырь, Гертруда краем глаза заметила летящую в нее тяжелую книгу и привычным движением успела поймать её в двух дюймах от своего носа.
— Стой!
Служанка замерла в дверях.
— Ладно, иди, надо будет, потом спрошу.
Вот так Антуан! Вот так Гертруда! Никому нельзя доверять. Но ничего не поделаешь, все мужчины одинаковы, а Гертруда пока что незаменима. Большая игра вокруг наследства де Круа продолжается, и, только если в нее на стороне графини вступит новая сила вроде Бурмайеров, несчастной вдове можно будет перевести дух и не опасаться больше за свою жизнь.
Пусть он думает, что Гертруда не проболталась, а после свадьбы ему тот вечер ещё не раз припомнится. Ох как припомнится! Шарлотта так разозлилась, что не только не смогла даже написать ответ, но и даже решила не писать его вообще, чтобы Антуан сам разбирался со своими военными делами.
Глава 11
Суббота. Кукольный театр
Наступил третий день после прибытия в город армии и четвертый после прибытия графини де Круа. Солдатам после недавних военных действий и жизни в полевых условиях Швайнштадт показался просто райским уголком. Настолько, что горожане солдатам пока даже рады — в местную экономику, особенно в пищевую промышленность, поступило много денег. У командиров нет причин не платить солдатам, после недавнего сражения выдано месячное жалование и премии, взяты трофеи, так что у солдат, в свою очередь, нет причин не платить за еду. Учитывая, что в последние месяцы торговля и ремесла в городке далеко не процветали, так что пара сотен платежеспособных и дисциплинированных гостей не могут не радовать. Да и вообще, ландскнехты пока что элитные войска и гордость Империи.
Дисциплину оккупанты поддерживали на высоте. Горожане, традиционно не ждавшие ничего хорошего от любых солдат, быстро поменяли подозрительность на уважение. Во многом швайнштадтские бюргеры были обязаны своим душевным спокойствием профосу Маркусу, фанатическому ревнителю дисциплины и порядка. За пару дней он очистил городок от мелкой преступности, выгнал всех бродяг, заодно принял меры и против попавшейся под руку организованной преступности. Горожане, на памяти которых это не первая армия в городе, относились к ландскнехтам с немалым уважением, хотя человека-с-половиной-лица боялись до того, что даже детей им пугали.
Для полного счастья городу не хватало только подписи на прошении о снижение пошлин, а, раз уж вдова де Круа решила посетить своих верных налогоплательщиков,
Йорг с утра пораньше занялся полезным делом. Ещё вчера он поставил мольберт, натянул холст, нанес грунт, но нарисовал не обнаженных женщин, не библейские сюжеты и не агитационный плакат, а карту местности и города. А ночью Богу было угодно послать герру хуренвайбелю сон с оперативными планами на случай обороны, каковые утром были незамедлительно отражены на картине. Получилось не в пример более художественно, чем квадратики и условные знаки двадцатого века, но ничуть не менее информативно.
Ничто так не радовало сердце опытного военного инженера, как озарение в области стратегического и тактического планирования. Старый трудоголик по такому случаю вспомнил, что он мужчина в самом расцвете сил и решил свести знакомство с более-менее приличной женщиной для известных целей. Продажные женщины его не интересовали, потому что с ними приходилось регулярно иметь дела по работе, и надоели они хуже горькой редьки. Где можно встретить приличную женщину в базарный день? Конечно, на рынке.
Маркуса тоже не интересовали продажные женщины, у него была жена, которая бесплатно делала такое, что всяким там «профессионалкам» и не снилось. Вот и это утро тоже началось хорошо, даже захотелось сделать что-нибудь доброе. Марта предложила пойти на рынок. Вообще-то, профос никого не пугал и не заставлял, он просто пытался торговаться, но продавцы почему-то торговаться не желали, а сразу снижали цену до той, которую называл Маркус, да ещё и держали её весь день для всех остальных покупателей.
Неожиданно Маркус услышал громкий девичий возглас на каком-то знакомом ему языке «чёрт побери, да я отдамся тому, кто сможет объяснить этим (грязное ругательство) торговцам, какого (грязное ругательство) мне от них надо!». Профос обратил внимание, что никто из окружающих не понял ни ругательств, ни остального текста, и из чистого любопытства отошел посмотреть, что за невоспитанная иностранка привлекает к себе всеобщее внимание.
Марта перешла к следующему прилавку, на котором стройными рядами лежали толстенькие серебристые карпы. Но кошелек остался у мужа, а у нее в руке была только сдача с последней покупки. Приказчик отказался продавать таких хороших карпов за такое смешные деньги, но Марта не отступила и попыталась сбить цену. Когда ей уже удалось выторговать скидки «ради всех святых», «имей совесть», «эта рыба не очень свежая» и «за красивые… глаза», но ещё не удалось сравнять цену со своей покупательной способностью, к продавцу подбежал мальчишка из недавно посещенной супругами лавки оружейника и прошептал ему в ухо что-то короткое, но очень важное. Приказчик побледнел, извинился перед покупательницей и выдал ей целых две рыбины совершенно бесплатно.
— Эх! — раздался над ухом Марты чей-то раздосадованный вздох — я уже полез в кошель, чтобы купить Вам этих карпов, а этот свиновод все испортил!
Неудавшийся благотворитель выгодно отличался от швайнштадцев и внешностью и одеждой. В отличие от невысоких упитанных бюргеров, он был хорошо сложен и мог презрительно посмотреть сверху вниз как минимум на половину жителей городка. Французский берет, дублет с широкими неразрезными рукавами и высокие сапоги для верховой езды указывали на то, что молодой человек не только не является местным жителем, но и не относится к ландскнехтам, то есть, скорее всего принадлежит к челяди де Круа.