«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
«Все?» - подумал с испугом Али-Баба. Означает ли это, что из-за безбородости он исключен из их числа? Подобное предположение представлялось единственно разумным. И хотя ему казалось, что обычно отбраковка в этой компании производится при помощи клинка, но теперь главарь извинился, и рука его даже не потянулась к ятагану.
Как бы то ни было, похоже, Али-Бабе не угрожала скорая смерть. Может, разбойников устроит, что их всего тридцать девять, и они позволят ему вернуться к прежней жизни дровосека?
Он поднял руку, чтобы в задумчивости потереть подбородок, и вскрикнул от испуга.
Али- Баба подавил желание ударить это странное мохнатое существо, ухитрившееся вцепиться в него. В этом обществе ему не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Но что же такое может свисать с его лица, и почему он не чувствует когтей существа? Или он был настолько перепуган последними событиями, что верхняя часть его тела утратила всякую чувствительность?
Однако - и это было очень странно - ни один из окружающих его разбойников, казалось, не замечал, что к лицу его явно прилипло нечто изрядных размеров. Наверное, если ты разбойник, то можешь делать со своей внешностью что угодно, это твое личное дело. Поэтому дровосек решил последовать примеру остальных и, делая вид, словно все происходящее совершенно естественно, попытался как бы между прочим на ощупь определить размеры того существа, что свисало с его лица.
Существо, несомненно, было пушистое, с густой, кудрявой, растрепанной шерстью, но, как бы глубоко Али-Баба ни запускал руки в эту меховую массу, он не мог нащупать тело. И все же, несмотря на первую неудачу, дровосек не сдался, и это досадное обстоятельство подвигло его на следующий героический шаг. Он стащит с себя эту штуку, чтобы как следует рассмотреть ее! И вот он ухватился за шерсть обеими руками и дернул - резко и без предупреждения.
Предыдущий вскрик Али-Бабы, когда он впервые обнаружил эту шерсть у себя под подбородком, был просто ничем по сравнению с тем воплем, который вырвался из его уст теперь. Каким-то образом эта огромная, грубая, курчавая масса оказалась приросшей к его подбородку и щекам.
Вывод мог быть лишь один. Эта штука у него в руках была на самом деле бородой. Более того, это была его борода. Каким-то образом в мгновение ока Али-Бабе удалось обзавестись тем, чего он не смог отрастить за все годы взрослой жизни. «Воистину удивительно, - подумал дровосек, - на что способно человеческое тело, побуждаемое страхом».
– Теперь у нас есть лишь один выход, - объявил главарь своему разбойничьему воинству.
– Мы созовем совет!
– Что такое совет?
– спросил Али-Баба, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Почему ты спрашиваешь?
– отозвался человек в возрасте, в котором дровосек узнал Номер Двенадцать, в прошлом Гаруна аль-Рашида.
– А! Ты один из наших новеньких. Ты поступил очень благоразумно, сумев отрастить бороду. Однако я не сразу узнал тебя с таким количеством волос на лице.
Али- Баба был абсолютно согласен с тем, что узнать его, должно быть, трудновато, ибо самому ему в окружении такого множества совершенно одинаковых на вид бород и одежд тоже казалось почти невозможным разглядеть среди разбойников тех, в ком он лишь недавно начал видеть личности.
– Но ты спросил про совет, - наставительно продолжал
– Это время, когда наш предводитель принимает предложения и даже умеренную критику от подчиненных, и те знают, что их предложения не повлекут за собой ни мгновенной смерти, ни даже тяжких увечий.
– Номер Двенадцать наклонился поближе и, понизив голос, добавил: - И все же лучше ничего не говорить - всегда. Я не дожил бы до таких лет среди разбойников, если бы рисковал понапрасну. Может, мечами во время того, что нас ожидает, никто специально размахивать и не будет, но просто удивительно, как часто после этих советов некие разбойники становились жертвами несчастных случаев.
– Несчастных случаев?
– Али-Баба был поражен искренностью этого человека.
– Значит, жизнь среди разбойников настолько опасна?
– Это довольно утомительно, с каждым днем все больше и больше.
– Тут старший разбойник вздохнул.
– Я не всегда был таким, - сказал он, и в каждом его слове сквозила горечь из-за происшедшей с ним перемены.
– Когда-то на душе у меня было легко, я рассказывал остроумные истории про слабости людей и животных.
Дровосек не мог представить, чтобы этого мрачного человека когда-нибудь посещали веселые мысли. Неужели жизнь среди разбойников столь же сильно изменит и его самого?
Один из разбойников достал небольшой гонг и плашмя ударил в него кинжалом.
– Время совета!
– возгласил он, хотя и плохо выговаривал букву «с», точнее, присвистывал вместо нее, поскольку у него недоставало большей части зубов.
– Это Номер Два, - объяснил мужчина, которого когда-то звали Гаруном.
– Не забывай выказывать ему свое почтение.
– Время совета!
– выкрикнул Номер Два.
Али- Бабе показалось, что он понял.
– Он занимает столь высокое положение среди разбойников, потому что наделен мудростью?
– Мало кто из разбойников наделен мудростью, - уныло ответил Гарун.
– Но таково еще одно из многочисленных правил нашего атамана: если твой номер меньше десятого, ты имеешь право убивать других. По этой причине лучше не сердить тех разбойников, у которых маленькие номера, - лучше всего с ними даже не разговаривать.
– Время совета!
– сообщил Номер Два, вторя гонгу.
Али- Баба отвернулся от своего угрюмого наставника. Каждый миг пребывания в этой гнусной банде приносил ему все новые неприятности. Но, несмотря на совет старшего разбойника избегать лишних разговоров, оставалось еще слишком много вопросов, на которые дровосек хотел бы получить ответ.
– Совет уже начинается!
– добавил второй разбойник.
Один из этих вопросов Али-Баба решился задать вслух:
– Значит, ваш главарь не может поддерживать дисциплину в высших эшелонах шайки?
– Приготовьтесь к совету!
– прокричал Номер Два, с удвоенной силой колотя в гонг.
Вместо ответа на вопрос Али-Бабы Номер Двенадцать указал на главаря.
– Слишком много шума!
– заявил Разбойник Номер Один, сердито глядя на типа с гонгом.
Гонг и кинжал разом выпали из ослабевших пальцев Разбойника Номер Два, и он с ужасом поднял глаза на своего атамана.