«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
На это главарь бандитов расхохотался.
– У тебя будет все лучшее! Но как насчет сокровищ в другом доме?
Из бедного обиталища Али-Бабы показались два разбойника, но, к великому облегчению дровосека, оба с пустыми руками.
– Там нет ничего, кроме дров, - сообщил один из них.
– Да и те в основном наихудшего качества.
Не переживай так Али-Баба за участь своего дома и спрятанного в нем золота, он мог бы обидеться, что какие-то разбойники критикуют его умение заготавливать дрова.
– Мы думали взять те, что получше, -
– Однако наши поиски были не совсем безуспешными, - добавил первый с усмешкой, которая Али-Бабе решительно не понравилась.
У дровосека начисто перехватило дыхание. Неужели это был розыгрыш, и теперь они притащат его золото?
Но вместо того, чего ожидал бедный Али-Баба, попарно вышли еще четыре бандита, и каждая пара вела одну из обитательниц его дома.
– Ты!
– дерзко воскликнула Марджана, едва взгляд ее упал на главаря разбойников.
– Ты?!
– потрясенно воскликнул главарь разбойников, едва взгляд его, в свой черед, упал на нее.
– Это та молодая женщина, про которую я говорил, - сообщил Ахмед, поддерживая Марджану под левый локоток.
– Разве она не высший сорт?
– Она действительно очень привлекательное юное создание, - с некоторым отвращением сказал главарь.
– Однако реши мы ее продать, нам придется отрезать ей язык.
– Продать?
– с испугом переспросил Ахмед.
– Ну, не сразу, - признал Разбойник Номер Один.
– Такие красивые девушки в первую очередь предназначаются для Дворца Красавиц.
Тут все бандиты одобрительно загалдели. Али-Баба почувствовал, что ему снова нечем дышать. Похоже, этот Дворец Красавиц - не самое высоконравственное место на земле. Что он натворил? Может, золото его и в безопасности, но зато в смертельной опасности две его самые любимые женщины!
– О горе!
– вскричала его жена, когда ее вытолкнули вперед.
– Нас хотят похитить ужасные разбойники!
– Видишь?
– сказал главарь Марджане.
– Именно такого почтительного страха ожидаем мы от своих жертв!
– О горе!
– сообщила жена Али-Бабы, падая на колени.
– Никогда нам не видать больше нашего до боли скромного дома!
Атаман с одобрением смотрел на нее.
– Раболепие, вырывание волос, раздирание одежд - вот свидетельства истинного горя.
– О горе!
– продолжала жена дровосека, голос ее крепчал по мере того, как она обретала уверенность.
– Никогда не спать мне больше под этой жалкой протекающей крышей.
– Конечно, - добавил главарь, чья улыбка стала чуть натянутой, - даже для лучших вещей есть предел.
Но супруга Али-Бабы своего собственного предела еще не достигла.
– О горе! Никогда больше мне не пытаться носить воду в дырявом ведре!
– О атаман!
– перебил один из младших по чину разбойников, к явному и изрядному облегчению главаря.
– Нам придется бросить часть овощей. У нас не хватит веревок и для съестного, и для женщин.
– Прекрасно, -
– Делайте, и побыстрее. Мне не терпится в путь. Нам придется… - при этой мысли он скроил гримасу, -…проделать долгий путь, прежде чем попасть во Дворец Красавиц и, конечно… - Он снова умолк, а когда заговорил опять, голос его звучал тише, и казалось, в нем слышится страх, -…в заколдованную пещеру.
– О горе!
– возопила жена Али-Бабы с еще большим пылом. Даже дровосек должен был признать, что это одно из лучших причитаний в ее жизни.
– Никогда не видать мне больше родного города, не зайти в кишащую вшами чайхану, не вылить вечерних помоев за забор!
Главарь запнулся.
– Этого вполне достаточно!
– требовательно произнес он.
Но Али- Баба знал по собственному опыту, что теперь ее ничто не остановит.
– О горе!
– пронзительно голосила жена.
– Никогда больше не испытывать мне сладкого унижения от того, что я владелица одноногой курицы!
– Я сейчас как следует проучу тебя своим мечом!
– пригрозил главарь, многозначительно хватаясь за рукоять ятагана.
– О горе!
– отозвалась она.
– Он сейчас проучит меня своим…
Атаман убрал ладонь с рукояти, чтобы удобнее было заламывать руки.
– Вот что! Бросьте ее здесь. Веревку лучше использовать для овощей. В конце концов, нам нужно будет чем-то питаться!
– О горе!
– стенала жена дровосека.
– Они бросают меня здесь и используют веревку для…
– Киньте ее обратно во двор и заприте за нею то, что осталось от ворот!
– завопил главарь, прижимая кулаки к вискам.
– Я этого больше не вынесу!
– О горе!
– продолжала жена Али-Бабы.
– Меня кинут обратно во двор…
Двое разбойников поспешно исполнили приказ хозяина, прежде чем женщина успела заголосить снова.
Али- Баба вздохнул с облегчением при мысли, что, по крайней мере, его жена будет спасена. Хорошо, что эти разбойники не знают женщин так, как знает их он, а то они поняли бы, что эти несносные причитания -одна из самых милых ее черт. Теперь, однако, она останется в живых, и хоть кто-то, во всяком случае, сможет тратить это огромное количество припрятанного золота. Жаль только, что он не разделит с нею это удовольствие.
Но если Али-Баба страдал молча, то Марджана - нет.
– Значит, ты считаешь себя таким сильным и могущественным, - сказала она главарю ужасной банды, - что распоряжаешься жизнью людей по своему усмотрению?
– Я распоряжаюсь не только жизнью, негодница!
– царственно ответил предводитель разбойников.
– Я распоряжаюсь еще и смертью!
– Да, - заметила Марджана с тонкой улыбкой, - действительно, чтобы орудовать мечом, надо быть таким философом. Но, может, ты предпочитаешь продолжить спор о сущности ворот?