Плыть против течения
Шрифт:
Я повернулась к двери камеры и ждала.
ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Я все еще была заперта, когда они начали мучить то, что было Джеймсом Баллантином.
Звуки, которые он издавал, были ужасными. Мою кожу покалывало, холодок бегал по спине от каждого пронзительного вопля. Он словно был в агонии, словно с него сдирали кожу, прижимая раскаленное железо к плоти.
Он был одним из нас две ночи назад. Люди Ормскаулы не могли так быстро забыть.
Я
Существо издало жалобное скуление, и что-то во мне треснуло.
— Выпустите меня! — заорала я, ударяя ведром по прутьям изо всех сил в правой руке.
Шум затих, словно они меня услышали, а потом крики зазвучали снова, и никто не пришел.
— Они решили оставить меня тут, — сказала я.
— Мэгги этого не допустит, — возразил отец.
Но свет заполнил камеры, солнце поднялось над горой, а никто не пришел. Наверное, они закрыли окна, потому что оланфуил издавал звуки, теперь постоянный вой, что был еще хуже. В звуке была пустота, словно все живое в нем ушло, и осталась только боль. Это стало слишком, и мне пришлось заткнуть уши и напевать, согнувшись, чтобы не сойти с ума.
И пока я сжималась, кто-то пришел, и только ощутив ладонь на своем плече, я резко выпрямилась и чуть не разбила нос Маррена Россу.
Рен.
Я бросилась в его руки, крепко его сжала.
— Нужно идти, — сказал он, но успел пылко поцеловать меня в макушку. — Они не знают, что я тут.
— Где Мэгги?
— Заперта. Как и все женщины. Ходить могут только мужчины. Я вызвался, чтобы забрать тебя. Они думают, что я пошел за хворостом, — он оглянулся через плечо. — Нужно идти. Они скоро поймут, что что-то не так.
— Мой отец… — сказала я. — Нужно забрать и его.
Рен, к счастью, не спрашивал, а поднял связку ключей.
Я забрала их и побежала к соседней камере, смотрела на замок и перебирала ключи, вставляла один за другим, не смея поглядывать на отца, пока ключ не повернулся, открывая дверь.
Когда я посмотрела на него, он улыбался.
Я обняла его и лишь потом поняла, что пошевелилась. Его руки обвили меня, и я была рада, что он все еще пах как в детстве: немного дома, немного озера.
— Не хочу мешать, но нужно идти, — сказал Рен.
Мы с отцом отпустили друг друга и пошли к двери. Отец убрал нас за себя, прислушался и прижал палец к губам, поманил нас за собой. Мы спустились мимо закрытой двери камер первого этажа. Снаружи еще стонал оланфуил, и я ощущала от этого боль внутри.
— Что они с ним делают? — сказала я.
— Ты не хочешь знать.
Рен подталкивал меня, и я следовала за отцом вниз. Комната была пустой, Ангуса Митчелла или того, кто его заменял, не было видно. Отец шепнул нам ждать на лестнице, пока он пройдет к двери. Он выглянул там в окошко.
— Там толпа, — тихо сказал он.
Я подошла к двери и выглянула.
Мэгги Уилсон, Мэри Кэмпбелл и почти все женщины из деревни стояли снаружи, но смотрели на окно над нами, откуда раздавалось эхо звуков. Мы не сможем уйти незаметно.
— Иди к ним и скажи, что не нашел хворост, — сказал отец Рену. — Тебя не должны поймать в этом. Иди.
Я кивнула Рену, и он повернулся.
— О, вот, — он полез в карман и вытащил мой пистолет и две запасные пули. А потом вытащил фотографию моей матери и покраснел, протягивая ее.
Мы с отцом посмотрели на подарки, которые он принес.
— Береги себя, — сказал Рен и пошел к лестнице, а я шепнула:
— Ты тоже.
Он открыл дверь первого этажа, и крики стали громче.
Я не могла это терпеть.
Пистолет удобно лежал в моей руке. Я приняла решение. Я открыла барабан и сосчитала. А потом закрыла его и подготовила пистолет к выстрелам, палец прижала к курку. Я спрятала еще два снаряда в карман одолженной юбки и отдала фотографию отцу.
— Пап… — я замерла.
Он взял фотографию и посмотрел на нее, потер большим пальцем лицо матери. Он улыбнулся мне.
— Знаю. Я понимаю.
Его поддержка согрела меня.
— Где тебя найти, когда я закончу?
— Я пойду в магазин Уилсонов. Никто не подумает искать меня там, а Мэгги вряд ли будет плохо со мной обращаться.
Я кивнула. Она не подведет.
— Тогда увидимся там.
— Береги себя дочь, — он сжал мое плечо — правое, к счастью. — Ты выросла хорошей женщиной, — начал он, но я покачала головой.
— Не надо. Прибереги это для возвращения домой.
Он повернулся уходить, и я сказала:
— Ты уверен? — спросила я. — Что лекарства нет?
Он тряхнул головой.
— Мне жаль, но его нет, — он кивнул на пистолет. — Я могу это сделать, если хочешь.
— Нет, тебе нужно идти, пока ты можешь. Это мое дело.
Он долго смотрел на меня, не слушаясь моей мольбы во взгляде сделать вид, что все будет хорошо. А потом он ушел.
Я слушала долго, чтобы убедиться, что он ушел, посмотрела в окошко, как женщины разбежались, словно курицы, а он был лисой. Они сжимались в объятиях друг друга от страха.
Пол надо мной скрипел, и я побежала, минуя по две ступеньки за шаг. Дверь первого этажа открылась, когда я миновала последнюю ступеньку, кто-то решил проверить, что происходило снаружи. Дым валил оттуда, мешая видеть, кто это был, скрывая в тот миг и меня. Я смогла проскользнуть мимо и проникнуть в комнату.
Я уверенно сжимала пистолет правой рукой.
Они закрыли все окна, и воздух в комнате был спертым, воняло мясом и мужчинами. Единственный свет был от свеч в нишах в стене и жаровни, которую они сделали из одного из ведер. Дерево сияло красным, металлические палки внутри раскалились добела.