Плывущие против течения
Шрифт:
Шлепая соломенными сандалиями, к ним подошел толстяк с лысой головой, хозяин харчевни Мурата. Рыбаки поднялись из-за столиков. На стенах зашевелились их тени.
— Здорово, Хейтаро!
— Откуда к нам в такое ненастье?
Мурата усадил гостей под лампой, и рыбаки стали придвигать к ним свои столики. Остановившись за стулом Хейтаро, владелец харчевни принялся укорять его:
— Совсем забыл нас! Уж месяц, как не видели тебя...
Из-за бамбуковой занавески, на которой деревенский художник изобразил сверкающую своей белоснежной вершиной Фудзияму', показалась краснощекая супруга владельца харчевни —
— Ну, что я тебе говорила! — воскликнула она, обращаясь к мужу. — Не веришь в приметы? Я ведь утром сказала, что будут сегодня дорогие гости. Не зря во сне видела тень птицы на ставнях...
Мурата расхохотался.
— Дорогих гостей, — обвел он руками посетителей, — у меня и без твоих примет каждый день полно!
— Не выгоните нас, госпожа Курико? — улыбнулся Хейтаро.
‘Фудзияма — вулкан в Японии.
— Что вы, что вы! Мы всегда рады видеть вас. Так рады...
— Будет тебе любезничать! — добродушно прервал ее Мурата. — Видишь, люди озябли и проголодались. Дай нм чего-нибудь погорячее.
Через минуту перед братьями появились большие глиняные миски с дымящимся картофелем и квашеной ре диской.
— Выпей чашечку теплого саке, Хейтаро! — придвинул ему Мурата фляжку. — Пей, я угощаю.
Хейтаро смущенно поблагодарил и выпил.
— А этим я угощаю, — услышал Дзиро сзади голос госпожи Курико. — Сама пекла эти лепешки. А тебе, Дзиро, еще одно лакомство дам. За это ты мне потом расскажешь, как родители живут!
Она поставила перед ними тарелку с лепешками из рисового теста со сладкой начинкой, а около Дзнро — блюдечко с засахаренными бобами. Дзиро покраснел и нерешительно посмотрел на брата.
— Ешь, ешь, — подбодрила его Курико. — Кто на ночь ест бобы, продлит себе жизнь на семьдесят пять дней.
— Хейтаро, жду вас к себе в гости! Моя хозяйка рыбкой угостит... И ко мне зайди!.. И к нам! — послышались голоса.
Через минуту Хейтаро сидел уже за соседним столом.
Пока Хейтаро разговаривал с рыбаками, Дзиро оглядывал харчевню. На стене висела бумажная картина, изображавшая серебристую цаплю на пруду. Только цапля была вся черная от копоти. В углу, в большом, сложенном из камней очаге, ярким пламенем горели корневища какого-то дерева. Языки огня яростно лизали черные бока большого котла, висевшего на крюке. В маленькой стенной нише стояла статуя бога счастья — толстого Дайко-ку с мешком за спиной и деревянным молотком в руке.
Сам Мурата чем-то напоминал этого доброго, улыбающегося бога с круглыми, выпирающими щеками.
— Ну, договорились, — услышал Дзиро громкий голос брата. Хейтаро стукнул ладонью по столу: — Собирайте завтра своих!
Старик Хомма подсел к Дзиро.
— Молодец Мурата! — сказал он. — Сорок лет его знаю, а он не стареет! Так и кажется, что никогда стариком не будет.
Л владелец харчевни между тем, осушив чашечку саке, запел тонким голосом:
Если услышу,
Что старость стучится в дверь,
Крепко запрусь я;
Крикну: «Нет дома меня!»
Старость к себе не впущу...
Все захлопали в ладоши.
— Ну, а как ты живешь, старина? — спросил Хейтаро, обращаясь к Хомме.
— Как живем? — вздохнул тот. —
— Вот, Хейтаро, смотри! — Худосочный, с воспаленными глазами молодой рыбак Киси показал иа лохмотья, еле прикрывающие его грудь. — Стыдно на люди показаться! А попробуй — купи! .. Этот живоглот Ивамура все тянет и тянет из нас жилы. Как за рыбу расплачиваться — начинает удерживать то за ссуду на ремонт кунгаса, то за сети... — Он безнадежно махнул рукой: — Что рассказывать! Сам знаешь про нашу жизнь. Расскажи лучше, что в Корее слышно.
— Верно ли, что американцам всыпали там? — раздался голос Сирасу, только что вошедшего в харчевню.
Хейтаро отодвинул от себя опорожненную миску и тарелку и вытер губы полотенцем.
— Всыпали здорово, уже несколько генералов погибли. Американцы послали туда уйму войск, а все ничего не получается. Влипли в историю...
Мурата опасливо оглянулся по сторонам и вполголоса сказал жене:
— Курико, выгляни за дверь: не шатается ли кто там? Наш поселковый полицейский любит иногда постоять под окнами чужих домов. За слушки-то ведь им платят! Глядишь, и в люди выбьется...
— Скажешь еще! — усмехнулась Курико. — Будет он у тебя стоять под окнами! Спит, небось.
Но все же она вышла на улицу. Резкий порыв ветра ворвался в комнату, задергались язычки пламени в лампах. Вернувшись в дом, она сказала, что вокруг никого пет.
— Видно, проучили их там, в Корее, — сверкнул глазами однорукий рыбак Сакаи, — если японцев хотят туда послать.
— Дураков нет.
— Нет, есть, — сказал Сирасу. — Говорят, навербовали в Ниигата и отправили танком в Корею. И к нам в поселок приезжали вербовать.
— Кто приезжал? — спросил Хейтаро.
— Многих вызывали в полицейский участок, — вмешался Хомма, — там сидел какой-то господин. Моих сыновей тоже вызвали и предложили записаться. Обещали большое жалованье, одежду, хорошую пищу...
— Ну, а они как?
— Мой старший так им и сказал: «С меня войны хватит», и, не попрощавшись, ушел Я его, конечно, выругал, как отец. ..
— За что же? — удивился Хейтаро.
— А за то, что не попрощался. Надо быть все-таки вежливым.
Рыбаки рассмеялись.
— Что делается на свете! — тяжело вздохнул Мурата. Он сидел рядом с Хейтаро, подперев голову руками. — Кругом только и разговоров, что о войне. Неужели опять будет война?
Хейтаро задумчиво забарабанил пальцами по столу.
— От нас зависит, чтобы ее не было.
— От нас? — недоверчиво спросил Мурата.—А в прошлую войну разве моего покойного сына спрашивали, хочет ли он воевать с китайцами?
— Время теперь другое, — сказал Хейтаро. — И люди уже не те. От нас зависит — быть или не быть войне. Я, ты, он, четвертый, десятый... если во всем мире не захотят войны, то американцам ее не разжечь. — Хейтаро внимательно оглядел сосредоточенно слушавших его рыбаков и продолжал: — Имано вам рассказывал, как по всей нашей стране японцы горячо откликнулись на призыв к миру. Вот и мы должны дружнее взяться за дело мира. У вас были сборщики подписей за мир?