По рукам и ногам
Шрифт:
Это ведь то, зачем он пришел? Никак совестью мучился?
Кэри прекрасно осознавал риск. И осознавал, кого он подвергает этому риску. Поэтому и пришел. Не мог не предупредить.
– Странное чувство. Те, кто судят со стороны, чертовски несправедливо судят, – зачем-то растерянно проговорил он, поднимаясь.
– Ну, иногда со стороны лучше видать, – я развела руками, готовая его уже спровадить.
– Видать-то лучше, но поступил бы ты иначе? Я тоже думал, что обойду судьбу отца и ошибок его не повторю. А вон все как обернулось. Кику?
Это
– Теперь я была бы не против, если бы ты вышел.
Кэри снисходительно усмехнулся.
– Я предпочитаю напомнить тебе, что ты моя наложница. И пока что еще это ты должна мои предпочтения выслушивать.
– Тогда я предпочитаю напомнить тебе, что я все еще человек, даже несмотря на то, что твоя наложница.
– Ладно. Я все равно не собирался сейчас тут с тобой развлекаться. У меня дел много, да и ты пока еще слишком… слабая.
Судя по взгляду Ланкмиллера, он только в последний момент со «страшная» на «слабая» переправился.
Он потрепал меня по волосам задумчиво и собирался уже выйти. А я не собиралась его останавливать.
Мы просто смертельно устали друг от друга. Требуется передышка. Длинною в жизнь.
– А ты это… «пока еще» о том, что, может, меня отпустишь? – поинтересовалась я, не отрывая от пола глаз.
– О том, что пока еще живой, – фыркнул Кэри, а вслед за этим хлопнула дверь.
Что-то неприятно сдавило грудь.
========== Часть 57 ==========
К обеду следующего дня пришла Элен.
Мудрено ли быть наложницей?
Тебе и вещи с собой никакие брать не надо, когда ты и сам вещь. Ну, правда, Райт не совсем сама пришла, а приведена была жутко надушенной бабищей, которая ее мать была. Все как полагается. Бумаги готовы, и договор подписан. Точно такой же, как на меня, только имена другие вот. Эл сегодня нарядилась еще скромнее и без нашивки эскорта уже. Она словно тень за спиной матери стояла и за все время пребывания ничего, кроме приветствия даже не произнесла. На нее и внимания обращали ровным счетом ноль, как, впрочем, и на меня. Даже из кабинета выгонять не стали, что стало очень большой радостью, потому что я слишком уж хорошо в кожаном кресле у окна обжилась и даже почти заснула.
А это логично немного с другой стороны. Какой дурак станет выгонять из кабинета, к примеру, собачку. Даже во время деловых переговоров. Много важности.
– Сделка заключена, полагаю, – Ланкмиллер расслабленно откинулся на спинку.
Прозвучало странно. Что-то вроде «приговор подписан».
Изображая широченную улыбку, квадратная мадам кивнула и спрятала в сумку пачку купюр, а мне даже страшно стало, как бы у нее рот не лопнул от таких выкрутасов. Думает, выгодная сделка. Для нее-то это конечно так. А вот Кэри… Что же с тобой будет, владелец судостроительной компании, что же будет… Я горю нетерпением узнать, сколько наглостей вытерпит «Зуб». Так или иначе, Феликс
Бабища поднялась, пожелав мучителю всего хорошего и, виляя немалым задом вышла из кабинета, даже не взглянув на дочь. Меня как-то даже передернуло. Вещи вещами, но… Она же уходит из этого дома, возможно навсегда уходит. Даже мне в бордель-кафе, когда уезжала, больше сказали. Хотя, может, ей просто неимоверно стыдно, и она все это под чудовищный аромат парфюма и улыбку на пол-лица ныкает.
Навешала лапшу на уши, а ощущение отвратительное.
На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, прямо-таки замогильная. И длилась, пока не стихло цоканье каблуков и кашель.
– Кэри-и! – Райт бросилась поднявшемуся Ланкмиллеру на шею. – Все… п-получилось… получилось…
– Да чего же ты рыдаешь тогда, глупая? – мучитель аккуратно ее отстранил, чтобы заглянуть в глаза, и пальцем медленно провел по щеке. Эл тихо всхлипнула, глядя ему в глаза.
– Хозяин, простите, я… расчувствовалась слишком… пожалуйста, позвольте мне…
Кэри одобрительно кивнул и подал ей ошейник из ящика стола. Девушка отрывисто вздохнула, скользя по коже и заклепкам пальцами и опустилась на колени.
– Хозяин, пожалуйста, сделайте меня… своей, – тихо проговорила она, глядя на Ланкмиллера, так… И столько было в этих ее глазах. И как же я могла забыть – «обряд инициации», да?
Мучитель поднял осторожно, словно куклу, ее за локоть и припал к губам. Так, вот теперь время задуматься о том, как мне отсюда незаметно ускользнуть.
– Кику, не хочешь присоединиться? – игриво подмигнул Ланкмиллер.
Я прямо подавилась воздухом.
– Да ты… ты… Ты просто дурак, вот что! – выпалила я и пулей вылетела из кабинета.
А думала, получится что-то жутко ядовитое. Дурак. Воно как…
Я почему-то и смотреть-то на это не могу, не то что участие принимать. Так… так противно, и гадко, и… грустно?
Я схватила со стола телефон просто оттого, что если подол платья продолжу тискать, то попросту разорву. А телефон не жалко, и вообще ничего Ланкмиллерского не жалко. Но теперь, когда в моих руках эта трубка… И возможностью грех пренебречь. Я кое-как сообразила зайти в телефонную книгу. Кому звонить? Ну кому я еще могу позвонить без вреда для своего здоровья, даже если эта штука вдруг кем прослушивается. Интересно, как эта скотина записывает любовников? Хоть выговорюсь…
Я закрылась в своей спальне и, повалившись на кровать, старательно принялась выжимать зеленую трубочку до тех пор, пока гудки не послышались, а потом недовольное: «Алло».
– Нейгауз, это я…
– Мелкая? Ты чего? – голос у него в мгновение переменился.
– Я тебя сейчас сильно отвлекаю?
– Да нет, можно сказать, не отвлекаешь вовсе. Ну-ка поведай, в чем дело.
Тут я поняла, что ком в горле застрял такой, что выговориться я ни за что уж теперь не смогу. Поэтому вышло только чертовски тихое и сдавленное: