По следам капитана Врунгеля
Шрифт:
– А механиком-то как стал?
– Никак. Могу только включить-выключить, да тряпкой протереть. На землечерпалке от меня ничего другого и не требовали. Только здесь с вами немного разобрался в моторах. Оказывается, ничего сильно сложного. Как в покере [14] .
Утром отчалили от набережной, вышли в море и пошли искать шхеры с фиордами и белками. Пришлось забраться ещё севернее Ставангера. Нашли это природное явление. Фиорд словно извилистое горное ущелье, стоящее в воде. Склоны, поросшие густым лесом и тишина, нарушаемая лишь разноголосьем северных птиц. Интересное природное явление, возникшее миллионы лет назад в ледниковый период. Углубились в это чудо и пристали
14
Покер – карточная игра
– Будем ждать отлива, чтобы для интереса застрять между скал или половим рыбу? – поинтересовался у меня Лом.
– Половим рыбу. Доставай снасти. Наживки у нас нет. Так что будем ловить на хлебные шарики.
Премудрое это дело – хлебные шарики. Берёшь свежий и чуть смоченный постным маслом хлебный мякиш и начинаешь его тискать так и этак до тех пор, пока он не становится похож на пластилин. В воде он, конечно, размокнет, но не так сразу как просто кусок хлеба. Скатываешь из этого пластилина небольшой шарик, и насаживаешь на крючок вместо червячка. Глупая рыба подплывает к шарику и удивляется, что это не червяк. От удивления разевает рот, и шарик с крючком сам собой всасывается в рыбью пасть. Теперь можно и подсекать. Главное уловить для этого нужный момент. Мы с Ломом несколько раз уловили, а Фома только смотрел за этим волшебством, раскрыв рот, как удивлённая рыба.
– Жареная на костре без сковороды рыба гораздо вкуснее, чем жареная на плите, – озвучил Лом способ приготовления кушанья. – Самое сложное, то это как уловить момент, когда она будет готова. Важно не передержать её над огнём и не снять с огня слишком рано.
Высадились на берег, насобирали сучьев и разожгли костёр. Белки по деревьям так и шастают вверх-вниз. Нанизали рыб на прутики, посолили и развесили над костром. Пламя с потрескиванием весело лижет ветки, рыбки румянятся, белки продолжают шастать туда-сюда, с любопытством поглядывая на нас бусинками своих глаз. В животе начинает урчать от предвкушения непревзойдённого удовольствия. Запах просто сводит с ума.
– Скоро там? – не выдерживает Фома, сглатывая слюну.
– Скоро-скоро, – успокаивает Лом, – уже совсем недолго осталось. Нельзя снимать с огня прежде времени. Всё удовольствие можно испортить. Рыбка получится мягкая, сочная, просто божественная, с приятным еловым дымком. Такую ни в городе никогда не сделаешь, ни даже на камбузе. Хорошо, что мы её почистили, но ошкуривать от чешуи не стали. В чешуе мясо рыбы при пропекании приобретает вообще божественные вкусовые свойства…
– Помолчал бы уж, Лом. Все нервы вымотали твои гастрономические сказки. На слюну изойдём и погибнем, так и не попробовав замечательной, царской рыбки, – оборвал я Лома.
Он замолк, сосредоточенно наблюдая над дозреванием яства. Где-то далеко за скалами послышался негромкий, но нарастающий шум винтов то ли самолёта, то ли вертолёта. Этот шум вдруг резко стал громоподобным, как водопад звуков, когда летательный аппарат вынырнул из-за вершин скал, и вместе с этим на нас обрушился плотный, почти непроницаемый поток воды. Костёр мгновенно скончался, даже не пшикнув, деликатесно приготовленная рыбка плавает в грязи. Там же лежат и наши гастрономические мечты и надежды, а сами мы мокрые не просто насквозь. Вода стекает с нас потоками не намного меньшими, чем упала сверху. А над нами висит вертолёт пожарной охраны с гигантской бадьёй для воды, свисающей с него на тросе. С неба доносится усиленная мегафоном речь сначала на норвежском, а потом и на английском языке.
– О чём это они? – спрашивает Лом.
– Говорят, что запрещено разводить костры в лесу и около него. Приказывают нам оставаться на месте, пока не прибудет полиция, которая выпишет постановление о штрафе и вызове в суд для назначения меры наказания.
Так быстро мне ещё никогда не
15
Узел – морская мера скорости 1 миля в час
– Лом! – кричу я нашему боцману и повару. – Бросай чайник с водой!
Он мигом сообразил, что нужно делать. Понёсся на камбуз, выскочил оттуда с чайником и швырнул его вверх – в винт вертолёта. Раздался треск, чайник разлетелся вдребезги, а вертолёт словно захромал, работая с перебоями. Назойливые пожарники отстали и повернули к берегу. То ли полицейский, то ли катер пограничников, спешащий нам вдогонку, мы увидели, когда уже выскочили за пределы территориальных вод Норвегии. Сбросили скорость и перевели дух.
– Вот это была самая тихая и безобидная страна Европы, – подвёл я итог нашему визиту в Норвегию.
Надо обсушиться, а Фоме переодеться не во что – чемодан-то пуст. Лом пожертвовал ему одну из своих тельняшек. В ней Фома, словно в женском платье ниже колен. Посмеялись.
– Нужно новый чайник покупать. Опять лишние расходы, – посетовал Лом. – Пойду, разогрею баварские сосиски вместо норвежской рыбки. Есть хочется.
– Куда мы теперь? – спросил Фома. – В Гамбург? Но у нас ведь белок никаких нет. Незачем туда наведываться.
– Раз «Беда» там была, то и нам следует завернуть. Сходим в гамбургский зоопарк, город посмотрим. Вернее, вы с Ломом посмотрите. Я там уже не раз был. Хотя, впрочем, и Лом, наверное, тоже. Всё-таки боцман дальнего плавания. Интересный город и люди в нём встречаются интересные.
Гамбургская потасовка и народная политика Лома
В Гамбурге говорят на немецком языке, ибо он находится на территории Германии и стоит на немецкой реке Эльбе. Это самый крупный не столичный город Европы. Славно погуляли по нему. Сначала прикупили Фоме кое-что из одежды. Полюбовались озером с лебедями в самом центре города. Постояли перед статуей Бисмарка [16] , заглянули и в зоопарк. Белок в нём не богато. Крокодилов и змей гораздо больше. Заглянули и на рыбный рынок. Отвели душу жареной треской. На одной из центральных площадей увидели какой-то довольно многочисленный митинг. Взрослые герры и фрау, сменяя друг друга, что-то возмущённо вещают с крыши машины.
16
Бисмарк – канцлер Германии в 19 веке
– Что там говорят? – поинтересовался Фома.
– Поносят канцлера Ангелу Меркель, – подробно пересказал я содержание речей как главный судовой толмач [17] нашей команды.
– А есть за что?
– Главарей власти всегда и везде есть за что поносить.
– Это она на плакатах? Довольно молодая.
– Нет, это Сара Вагенкнехт – противница Меркель. Митинг как раз сторонников Сары.
Из боковой улицы послышался какой-то шум. На площадь вывалила ещё одна внушительная демонстрация, но уже с другим лицом на плакатах.
17
Толмач – переводчик