По следам Карабаира Кольцо старого шейха

Кешоков Рашид Пшемахович

Дальше. Кабдугов. Здесь почти все ясно. Отвлекаться на его дело пока не следует. Пуля — тоже из парабеллума. Покушался на сыровара Хапито Гумжачев. Кто второй — предстоит выяснить. К сожалению, Зеленское райотделение До сих пор ничего не может сообщить о местонахождении Мустафы Зизарахова. Этот пьяница мотается по области в поисках случайных заработков, нигде не живет больше неде­ли. А ведь именно он разговаривал с Хапито накануне поку­шения. Возможно, Зизарахов знает, кто второй? Еще раз запросить Зеленский район. Просить ускорить розыск Мус­тафы...

Жунид достал вторую папиросу, по привычке постучал ею по крышке пачки, высыпал лишний табак и, прикурив,

глубоко затянулся.

За окном покачивались на теплом ветерке густо зелене­ющие старые клены, закрывавшие яркое солнце, бившее пря­мо в стекло, и только солнечные зайчики, проскакивающие сквозь листву, сновали по кабинету. Но Жунид ничего этого не видел, даже не открыл форточку, сидел в дыму, поминут­но чиркая спичкой, чтобы поджечь затухавшую папиросу и... думал.

... Платок покойного Хахана Зафесова. Какую роль играл этот старый воровской опознавательный знак? Давным-дав­но, еще в ту пору, когда Асфар Унароков безнаказанно на­водил страх на селения и аулы Северного Кавказа, а старый волк, отошедший от преступных дел Хахан Зафесов, отсижи­вался в Псидахе, пять фуляровых платков с именами его, Асфара Унарокова, Сахата Кабдугова и еще двух лиц, кото­рых никто из них не назвал, сносились между собой при помощи этого пароля и творили черное дело. Прошло почти восемь лет, и забытый платок снова появился на свет божий...

Причем дважды. На ярмарке, в ювелирном ларьке, и в доме Сахата. Первый бесследно исчезает. Есть над чем заду­маться.

На этот раз Шукаев изучил изъятый у Кабдугова пла­ток со всей тщательностью. Бюро техэкспертизы в Зеленс­ком районе ничего особенного не установило: платок старый, побывавший в десятках рук, не стиранный. Инициалы по углам — X. 3. (Хахан Зафесов), А. У. (Асфар Унароков), Л. Б. (Лялям Бадаев), Ф. Т. (Феофан третий), а посередине — С. К. (Сахат Кабдугов). Имена эти были теперь известны со слов Сахата. Но зачем камень оба раза заворачивался в пла­ток? При покушении на сыровара это еще можно объяснить. Предположим, фуляр должен был сыграть роль «черной мет­ки», которую в свое время пираты посылали тем, кто отсту­пился от флибустьерского братства. Кто не читал «Острова сокровищ»? Но зачем платок в ювелирном ларьке? Кому и о чем напоминали бандиты, оставляя его там вместе с камнем?.. Куда, наконец, он делся потом из бюро?

Шукаев понимал, что не зафесовский платок сейчас имен­но то звено, за которое нужно тянуть, чтобы вытянуть всю цепь. Пять дел! В них легче легкого заблудиться, схватить не главную нить, потерять время, которого и без того мало, но упускать из поля зрения нельзя ничего, особенно если этому пока нет объяснения.

— Значит, еще раз...— он не заметил, что произнес последние слова вслух, откинулся на спинку кресла и стал за­гибать пальцы: — парабеллум Хапито и Паши Гирея — раз; возможно, из него застрелен в Дагестане инкассатор и со­вершено покушение на Кабдугова — два; странная кража кольца и опять же покушение на Сахата, связанные одной деталью — платком Зафесова — три. Это пока наш пассив...

В активе было немногое. Труп Алексея Барсукова, уби­того из охотничьего ружья; исчезнувший Кумратов. Можно, пожалуй, сказать, убитый Кумратов. Человек он, безуслов­но, честный, и не мог пойти на преступление. Тем более — пуговица от гимнастерки. Его, видимо, волочили по лесу. Но куда? Ведь они обшарили тогда все вокруг? Может, повезет Вадиму...

Еще кое-что есть. Приметы трех неизвестных, встретив­шихся зверолову Итляшеву третьего мая. Их же, судя по всему, видел на телеге и пасечник Юсуф. Чемодан фигури­рует в показаниях обоих. И еще буфетчик. Стоп... стоп... Пожалуй, мы уже можем сочинить версию... Вот только за­курим...

Это он тоже сказал вслух, обращаясь к себе во множест­венном числе,— привычка, приобретенная в Москве, в годы учебы, когда Жунид до полуночи просиживал в общежитии над отчетами и докладами известных криминалистов о раз­ных нашумевших делах, авторы которых солидно именовали себя «мы»: «мы установили», «мы пришли к выводу»!

... Первые четыре дела пока что нужно выбросить из головы. Разумеется, не совсем, а так, отложить в сторону, чтобы были под рукой в любое время. Лишь бы не подвела память и подсказала в нужный момент, когда к ним нужно вернуться.

Пятое дело — сейчас основное. Здесь еще не все упу­щено, и кое-какие шаги можно предпринять по горячим сле­дам.

Что известно?..

Третьего мая, как обычно в дни зарплаты на фабрике, кассир Алексей Семенович Барсуков и охранник Исхак Кум­ратов, официально именовавшийся начальником сторожевой охраны, пригородным поездом в 9.30 утра выехали из Шаха-ра в Черкесск, чтобы получить четыреста сорок шесть тысяч рублей. Деньги были уже поручены, о чем свидетельствует копия чека, приобщенная к делу еще Сергеем Тимофееви­чем Бондаренко. Из Госбанка они вышли в одиннадцать утра. В одиннадцать двадцать их уже видели в столовой в обществе неизвестного человека с фибровым чемоданом.

Обедали минут тридцать-тридцать пять. Значит, ушли в две­надцать. В половине первого Итляшев встречает в лесу, при­мерно в четырех-пяти километрах от места, где найден труп Барсукова, трех подозрительных людей. У одного из них — двустволка системы Бердан. А из тела кассира извлечена пуля, выпущенная из охотничьего ружья шестнадцатого ка­либра. Кстати, именно такое ружье Кумратов кому-то одол­жил за день до убийства.

Далее цепь событий прерывается примерно до семи ча­сов вечера, до половины восьмого. Как раз перед заходом солнца телега, запряженная парой лошадей, проезжала мимо ласеки. На бричке — трое. Юсуф заметил немногое — закат­ное солнце било в лицо: чемодан на коленях у одного из седоков и спину кучера в брезентовом плаще и кепке...

— Минуточку, минуточку...— Жунид потер лоб, вспоми­ная.— Ну, конечно. Брезентовый плащ. Еще одно подтвержде­ние тому, что троица, на которую наскочил Итляшев, и те люди, что проехали мимо пасеки, видимо,— одни и те же. Если это убийцы и похитители, то чем они занимались в лесу так долго? Предположим, они убили Барсукова. Произойти это могло в промежутке между часом и примерно пятью часами, поскольку убийцам еще нужно было скрыть следы преступ­ления, то есть бросить в воду тело Барсукова и куда-то деть до сих пор не найденного Кумратова. А потом уже к семи-семи тридцати доехать на подводе к пасеке.

Это уже кое-что. Значит, у людей, не причастных к убий­ству, должно быть алиби на третье мая с часу до пяти дня.

И все же — почему они задержались в лесу до захода солнца? И куда ехали? Проселок за пасекой Юсуфа, мино­вав старый буковый лес, сворачивал на Шахар. Выходит, если это были преступники, они увезли деньги туда? Зачем? В Черкесске затеряться гораздо легче. Легче и незаметно вы­ехать из города.

Значит, так: завтра с утра Арсена надо командировать в Шахар, пусть попробует выяснить — возвращался ли кто-нибудь из местных в поселок третьего мая примерно в девять-половине десятого вечера на пароконной подводе. Вряд ли чужие, не знакомые с поселком люди рискнули бы скрываться там после убийства. К кому они ехали?..