По ту сторону полуночи
Шрифт:
Но к концу недели ей стало скучно и неспокойно. Она не получала вестей от Джулиана с тех пор, как он уехал с миссией в горы, где плохо принимался сигнал телефона. Чем больше времени проходило, тем незащищеннее она себя чувствовала. Ей нужны были поддержка и одобрение Джулиана. Она нуждалась в его энтузиазме и позитивном отношении к жизни.
Где-то в глубине души Беллу начали одолевать сомнения: впишется ли она в жизнь миссионера? Ее восхищали преданность и вера Джулиана, но иногда в голову закрадывались грешные мысли. Способен
Уход матери, когда Белла была еще совсем ребенком, повлиял на ее восприятие отношений между людьми. Она влюблялась быстро и сильно, но в конце концов оставалась с разбитым сердцем, когда предмет любви бросал ее. Был ли отъезд Джулиана его способом отдалиться от нее? Нет. Белла была уверена, что он ее любит, но его любовь не была всеобъемлющей и страстной.
Это была спокойная любовь.
Любовь, которая будет сопровождать ее и в горе, и в радости. Любовь, которая станет оплотом семьи, твердо стоящей на ногах.
Это было то, чего хотела Белла. То, что ей было нужно. Она не желала походить на свою мать, перепархивающую из одних объятий в другие, еще более горячие, и всегда остающуюся ни с чем.
Белла была против катания на американских горках страсти, ей хотелось размеренного движения вперед.
Она стояла у холодильника, ища, чем бы перекусить, когда Эдуардо вошел в кухню.
— Сегодня обедаешь дома? — поинтересовался он, вешая пиджак на крючок за дверью.
Белла с виноватым видом закрыла холодильник:
— Я, пожалуй, поем позже.
— Я могу быстро приготовить что-нибудь для нас обоих, — сказал Эдуардо. — Тебе не нужно прятаться в своей комнате.
— Я не прячусь. Я хотела встретиться с друзьями.
Он что-то пробурчал себе под нос и подошел к раковине, чтобы вымыть руки.
— Дай мне полчаса, — проговорил Эдуардо чуть громче. — Мне нужно поработать за компьютером.
— Кто научил тебя готовить? — спросила Белла.
Он вытер руки бумажным полотенцем и выбросил его в ведро.
— Никто. Я нигде не жил достаточно долго, чтобы чему-нибудь научиться.
— А в какой семье ты оставался дольше всего?
Эдуардо почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он ненавидел вспоминать свое прошлое, не говоря уже о том, чтобы рассказывать о нем. Эдуардо хотел навсегда забыть его, стереть. Он почти добился этого. Но каждый раз, когда Белла заводила эти разговоры, его голова начинала раскалываться от тяжелых воспоминаний. Они вырывались из самых укромных уголков его памяти, куда он их спрятал много лет назад.
— Может, хватит вопросов? Я сегодня не в настроении.
— Ты постоянно не в настроении, — парировала она. — Ты словно закрытая книга. У многих людей было сложное детство. Не понимаю, зачем нужно быть таким скрытным.
Эдуардо подошел вплотную к ней, наблюдая, как округляются ее глаза.
— Ты играешь с огнем, — предупредил он. — Впрочем, полагаю, тебе это и так известно.
Повисла тишина.
— Я знаю тебя с детства и в то же время не знаю совсем, — хрипло произнесла Белла.
Он положил руки ей на плечи и посмотрел на ее губы, созданные для поцелуев. Желание охватило Эдуардо, каждую его клеточку, каждый нерв. Белла действовала на него как наркотик, и он не сомневался: одного раза будет достаточно для привыкания. Годами Эдуардо представлял, как она подходит к нему с желанием в глазах. И теперь он тоже видел в глазах Беллы страсть и жажду.
Она метнула взгляд на его губы и снова посмотрела ему в глаза:
— Я хочу знать, кто ты. Кто ты на самом деле.
— Я такой, какой есть, — ответил Эдуардо.
— Я хочу разобраться, почему ты такой закрытый. Ты всех отталкиваешь. Почему?
Эдуардо сильнее сжал ее плечи:
— Я же не отталкиваю тебя сейчас? На самом деле я собираюсь сблизиться с тобой.
Белла почувствовала, как его тело прижимается к ней. Эдуардо одолевало дикое желание, распространяющееся по телу со скоростью лесного пожара. Он опустил голову, приблизив свои губы к ее, остановился, чтобы дать Белле время уйти, если она того пожелает, однако женщина не шелохнулась. Вместо этого она приоткрыла рот, когда Эдуардо склонился над ней. Он слегка коснулся ее языка своим, дразня предстоящим наслаждением. Ее тело немедленно откликнулось, и Белла тихонько застонала, когда он снова едва прикоснулся к ее языку.
Она обвила руками шею Эдуардо, провела рукой по его волосам, страстно прижимаясь бедрами к его бедрам. Возбуждение мужчины становилось все более мучительным от ее прикосновений, ее чувственного, податливого и гибкого тела.
Эдуардо жадно впился в губы Беллы, как голодный человек набрасывается на сочный кусок мяса. Он наслаждался их нежным вкусом.
Белла была такой, как он мечтал: сладкой и одновременно пылкой, застенчивой и в то же время требовательной. Она дарила ему наслаждение, томно постанывая, пока его язык проникал все глубже, овладевая ею, желая ее целиком. Без остатка.
Запах духов Беллы кружился в воздухе, дразня и маня ароматами жарких летних ночей. От ее опьяняющего запаха у Эдуардо закружилась голова, и он не верил в реальность происходящего.
Он неуклюже провел рукой по ее шелковистым волосам. Стройные бедра Беллы прижимались к нему все сильнее. Женщина желала мужчину.
Близость с ней была мучительной, она словно высасывала его суть. Возбуждение Эдуардо достигло высшей точки. Хотел ли он когда-нибудь кого-нибудь так же сильно? Он ни о чем не мог думать, кроме жажды овладеть Беллой. Его тело напряглось от желания, стало горячим и отзывчивым.