По ту сторону полуночи
Шрифт:
Правая рука Эдуардо скользнула под блузку Беллы, лаская грудь в кружевном бюстгальтере. Ее мягкость и изящная форма будоражили его. Воспоминания о давней ночи в библиотеке бесстыдно дразнили воображение мужчины. Много лет назад пальчики Беллы на его груди пошатнули самообладание Эдуардо. Происходящее напоминало горящую спичку, брошенную в лужу бензина.
Он хотел Беллу тогда, хочет и сейчас.
Эдуардо приподнял ее бюстгальтер и прильнул к груди, нежно лаская сосок, обводя его языком, пока Белла не застонала от наслаждения,
Лаская грудь женщины, он внимательно и медленно изучил ее: крепкий сосок, розовая ареола с нервными окончаниями, отзывающимися на каждое его прикосновение…
Руки Беллы нежно поглаживали Эдуардо, двигаясь от талии вниз. Символ его возбуждения гордо выдавался вперед, кровь стучала в висках, желание было столь сильным, что казалось почти болезненным, как у подростка при первом сексе.
Эдуардо оторвался от губ Беллы и заставил ее отступить назад, пока они не оказались у кухонного стола. Он поднял женщину и посадил ее на него. Она обвила ногами его мужественное тело, вцепилась в плечи и жадно искала губами губы Эдуардо.
Они целовались и целовались, пока он окончательно не погрузился в водоворот страсти, желая владеть Беллой целиком и полностью. Ее влажные кружевные трусики сводили его с ума. Мужчина был готов взорваться.
Эдуардо отодвинул кружевную паутинку, просунув под трусики палец. Белла сжала его в объятиях и застонала громче. Но вдруг она с пылающими щеками и раскрытыми от ужаса глазами вздрогнула и отодвинулась:
— Стой!
Он вопросительно посмотрел на нее:
— Стой?
Она толкнула его в грудь обеими руками:
— Отойди!
Он отошел, наблюдая, как Белла спускается со стола и трясущимися руками расправляет юбку. Она не поднимала головы и стояла, ссутулившись и прикрывая грудь.
— Ты не имел права.
— Поцеловать тебя?
Оскорбленная Белла бросила:
— Ты не должен был… трогать меня там.
— Почему? — спросил Эдуардо.
Она разозлилась:
— Ты знаешь почему!
— Потому что ты считаешь, что влюблена в другого?
Ее щеки вновь запылали.
— Ты слишком далеко зашел.
— То есть, — ехидно усмехнулся он, — целовать можно, а трогать нельзя?
Белла так крепко сжала губы, что те утратили нормальный розовый цвет.
— Мы и целоваться не должны были, — сказала она все еще разозленно, — но допускаю, что частично это была моя вина.
— Частично?! — удивился Эдуардо. — Это было самое настоящее приглашение. Точно так же ты вела себя, когда тебе было шестнадцать лет, и ты вертела грудью перед моим носом.
— Я ничего такого не делала, — сурово заметила она.
— А что ты тогда делала?
Белла отвела глаза:
— Я злилась, что ты меня не замечал, считая маленькой испорченной девчонкой, болтающейся под ногами. Я хотела проучить тебя.
— Ты хотела, чтобы я тебя заметил. Дело в том, принцесса, что я действительно заметил. Все. Но не бегал за тобой, пуская слюни, как твои прыщавые ухажеры.
Она смущенно посмотрела на него и предложила:
— Давай сделаем вид, что ничего не было?
Эдуардо многозначительно промолчал.
Белла, разволновавшись, нервно сглотнула.
— Я не хотела ничего такого, — начала оправдываться она. — Это гормоны. С женщинами тоже такое бывает.
— Похоть, — бросил он.
Она раздраженно нахмурилась:
— Тебе обязательно быть таким… тупым?
— Не стоит прикрываться витиеватыми эвфемизмами, — ответил Эдуардо. — Ты хочешь меня, я — тебя. Вопрос в том, что мы будем с этим делать.
— Ничего. — Белла обхватила себя руками. — Ничего мы делать не будем, потому что это все неправильно.
— Я никому не скажу. — Он одарил ее дьявольской улыбкой.
Она отшатнулась и заявила:
— Я пошла спать. Спокойной ночи.
Эдуардо молча провожал ее взглядом.
— Если не сможешь уснуть, тебе известно, где меня найти. Буду рад помочь, — сказал он.
Белла обернулась, приподняв одну бровь, и ушла, оставив предложение без ответа.
Беллу все еще трясло, когда она оказалась в своей спальне. Она закрыла дверь и пожалела, что на ней нет замка. Не из-за Эдуардо. Из-за нее самой. Она не доверяла себе и боялась, что не удержится, пройдет по длинному коридору к его спальне и воспользуется соблазнительным предложением.
Белла вздохнула. Как она могла быть такой глупой и снова пойти на поводу у собственного тела? Эдуарде был одной сплошной опасностью.
От его прикосновений она начинала пылать, и у нее не было сил контролировать свою реакцию. Страсть подчинила себе ее разум, принципы и мораль.
Белла хотела его в шестнадцать лет, и она до сих пор его хочет.
Стук ее отчаянно бьющегося сердца отдавался во всем теле. Она все еще ощущала давление его дерзкого пальца. Сжав бедра, она познала бы невероятные ощущения. И это был всего лишь палец! А если бы…
Нет!
Белла прогнала свои предательские фантазии. Она не может и не будет. Эдуардо — запретный плод, и тому есть миллион причин.
Он — враг.
Он поступил так только для того, чтобы доказать свою правоту.
Она была для него всего лишь трофеем — как дичь для заядлого охотника. Эдуардо повесил бы ее на стену своих сексуальных побед. Он посмеялся бы над ней сразу после занятий любовью.
У него нет сердца, и к ней он не испытывает ничего, кроме похоти.
Белла разделась и, бросив одежду на пол, направилась в душ. Но холодная вода не остудила ноющее и пульсирующее желание плоти, напротив, сделала ее кожу еще более чувствительной. Любое ощущение отдавалось в каждом нерве, как будто кожу вывернули наизнанку.