По законам Дикого Запада (часть вторая)
Шрифт:
Несколько долгих мгновений высокий человек стоял, разглядывая сидящих в клетке детей, а потом исчез. Сухо зашуршал брезент, и плотная ткань вновь упала на решетку, отрезая сестер от внешнего мира. Беверли заскулила. Тихо и безнадежно, словно маленькая, избитая до смерти, собачонка. Эн Мари крепче сжала сестру в объятиях, из ее широко открытых, немигающих глаз, побежали тонкие ручейки слез.
Дети не знали, сколько времени просидели вот так, без единой мысли, крепко прижавшись друг к другу. Услышав первые выстрелы, почти затерявшиеся среди льющихся из динамиков гитарных аккордов, Беверли вздрогнула, и, привстав, склонила голову к плечу, как часто делают маленькие песики в роликах, рекламирующих популярный собачий корм. На мгновенье голоса за брезентом затихли, а потом там, в темноте, разверзся ад.
В нескольких ярдах от пикапа началась стрельба, и Эн Мари отпрянула, больно ударившись головой о решетку. Бев тонко, пронзительно закричала, но звук ее голоса потонул в какофонии боя. Потом кто-то взвизгнул от боли, потом девочки услышали истошный вопль: "Полиция!" Они бросились вперед, и просунув руки сквозь прутья, постарались сорвать брезент, закрывавший клетку. Тонкие пальцы отчаянно скребли по скользкому, туго натянутому полотну. Несколько пуль звонко щелкнули где-то рядом, выгнув дугой толстую полосу металла и осыпав детей дождем мелких осколков. Щеку Бев опалило огнем. Она тихо ойкнула и закрыла ладонями лицо. Изогнутый фрагмент медной оболочки прочертил тонкую, но глубокую царапину, почти сразу набухшую кровью. Эн Мари бросилась вперед и повалила сестру на пол, удерживая на месте всем весом собственного тела. А потом все закончилось.
Когда выстрелы смолкли, девочки осторожно приподнялись на колени и приникли к маленьким, оставленным пулями отверстиям, щедро пятнавшим плотную ткань брезента. Разглядеть удалось немногое, но хватило и этого. На земле лежали человеческие тела. Глубокие раны темными провалами зияли на смуглой коже, конечности вытянуты в мучительной агонии. В желтом свете костров песок казался мокрым и блестящим. "От пролитой крови", - догадалась Эн Мари.
Спустя какое то время, заполненное звенящей тишиной, они услышали звуки тяжелого, прерывистого дыхания. Кто-то, шатаясь, как пьяный, приближался к ним, хватаясь руками за железные борта пикапа. Вот звуки шагов стихли, замерев в полуфуте от разделяющего их брезента. Человек возился снаружи, едва сдерживая стоны и ругаясь сквозь зубы. Затем, что-то молнией прочертило плотную ткань, и брезент распался, впуская внутрь клетки мерцающие отсветы пламени. Девочки в испуге подались назад, ожидая увидеть змеиный взгляд похитителя.
Но, нет. В прорехе между краями разрезанного брезента, показалось измученное, перепачканное кровью лицо старика. Лихорадочно блестящие глаза быстро осмотрели прижавшихся друг к другу сестер.
– Вы в порядке?
– произнес он хриплым, прерывающимся голосом. Эн Мари кивнула, не отрывая от него широко открытых глаз.
– Хорошо, - выдохнул человек. В его голосе слышалось облегчение.
– Сейчас я вас выпущу.
Появившаяся из темноты рука была темно-красного цвета и казалась мокрой, словно ее владелец опустил пальцы в ведерко с масляной краской. Широкая ладонь сжала брезент, и с резким, сухим треском сорвала, открывая доступ к низкой, запертой на новый висячий замок, дверце. Пальцы оставили на ткани длинные темные полосы, и Эн Мари вдруг поняла, что это не краска. Кисть и часть рукава были залиты свежей, еще не начавшей сворачиваться, кровью. Девочка тихо ойкнула, прижав ладошку к губам, но старик не обратил на нее никакого внимания. Теперь из темноты показалось длинное, блестящее лезвие большого ножа. Отсвет костра заиграл на полированной стали, когда человек просунул острие под дужку замка и резким, сильным движением вырвал ее. Отшвырнув искалеченный замок прочь, он откинул засов и распахнул дверцу открывая путь на свободу. Он улыбнулся и поманил детей левой, также перепачканной кровью, рукой, но внезапно его глаза закатились, оставив между век лишь узкие полоски белков, тело повело в сторону, и старик с тихим шлепком рухнул на песок.
Еще несколько мгновений Эн Мари просто сидела, глядя на распахнутую дверь клетки, а затем начала трясти Бев за плечи, пытаясь вывести ее из ступора. А когда та запищала, тихо и жалобно, как новорожденный котенок, начала подталкивать сестру к выходу. Неловко, словно сомнамбула, Беверли двинулась к выходу, и несколько раз ударившись о решетку, выползла наружу. Эн Мари последовала за ней. Уже выбравшись из клетки и стоя коленями на рифленом днище кузова, она позволила себе оглядеться. Небольшая площадка, освещенная фарами и мерцающим светом костров, была сплошь усеяна телами. Большинство - мужчины, но девочка разглядела и нескольких молодых женщин в обтягивающих майках и коротких юбках. Лицо одной, в ярком спортивном топике, было повернуто в сторону пикапа. Эн Мари хорошо видела большие карие глаза, в мертвых зрачках которых играли желтоватые отблески пламени. Яркие, полные губы женщины слегка изогнулись, придавая ей удивленный, и немного обиженный вид. Рука одного из мужчин попала в огонь, и теперь в воздухе явственно чувствовался аппетитный запах готовящегося мяса.
Почувствовав тошноту, Эн Мари с трудом оторвала взгляд от этого зрелища. Желудок рванулся к горлу, и она бросилась к борту пикапа, едва ощущая боль в затекших от долгого сидения ногах. Следующие несколько минут ее обильно рвало полупереваренной пиццей, шоколадным тортом и холодным чаем. Утерев рот рукавом пижамной кофты, она подползла к сидящей на коленях сестре и крепко обняла Бев за плечи.
Клив Бриннер вынырнул из забытья в тот момент, когда кто-то, осторожно приподняв ему голову, подсовывал под затылок свернутую в ком куртку. Он кашлянул, ощутив на губах вкус собственной крови, и с трудом разлепил ставшие свинцовыми, веки. Тонкая фигурка испугано отшатнулась, а затем вновь приблизилась, заглядывая ему в глаза.
– Мистер, вы в порядке?
– тоненький голосок девочки дрожал от испуга.
Клив с трудом облизнул пересохшие губы и прохрипел:
– Где вторая?
– Бев? Слева от вас, мистер.
Глаза, казалось, превратились в два мраморных шарика, какими мальчишки обычно играют в марблс[22]. Едва вновь не потеряв сознание, он повернул голову в указанную сторону и увидел младшую из сестер. Девочка сидела на песке, поджав под себя ноги. Ее большие, все еще мокрые от слез глаза, безучастно смотрели вдаль.
– Хорошо, - теперь его голос напоминал простуженное карканье. – Хорошо, - повторил он, - а теперь, уходите, - и с облегчением закрыл глаза.
– Мистер, не умирайте! Пожалуйста! – где-то на границе уплывающего сознания он слышал громкий, отчаянный крик девочки. Но, что с того. Его дела здесь закончены.
Эн Мари беспомощно оглянулась на Бев, а когда вновь перевела взгляд на старика, он исчез. Примятый песок все еще хранил форму его тела, но человек, спасший девочек, словно растворился в пропахшем порохом воздухе.
Глава 13. Эпилог
Кэл Барбара с трудом выпрямился и помассировал саднящую поясницу. Пятьдесят семь не тот возраст, когда можно безнаказанно встать посреди ночи, а потом пять часов провести на заднем сиденьи внедорожника, будучи едва не раздавленным благоухающей "Олд спайсом" тушей Джека Бредли. Да и Бредли, несмотря на свой щегольской наряд, выглядел сегодня неважно. Кэлу очень хотелось думать, что причина в тощей и трескучей, как сойка, миссис Бредли. Но, вряд ли. За тридцать лет брака Джек научился не обращать внимания на постоянное стрекотание жены, пропуская его сквозь уши. Настоящая же причина, вернее, четырнадцать настоящих причин, лежали сейчас на песке в двадцати ярдах от носков модельных туфель Кэла.
– Шеф!
– окликнул его молодой эксперт-медик, словно цапля, расхаживавший среди лежащих на земле трупов. Его светлые форменные брюки были выпачканы темно бурыми пятнами засохшей крови, к коленям пристал песок. Заметив, что Кэл обратил на него внимание, эксперт продолжил.
– Надо паковать жмуров. Если оставить, как есть, к приезду федералов они изрядно протухнут.
Кэл секунду помедлил, вспоминая фамилию эксперта. "Робинс, Роджерс", а потом произнес в своей обычной манере, немного растягивая слова: - Ты мне лучше вот что скажи, Робертс. Что со свидетелями?