По закону буквы

Успенский Лев Васильевич

М

Самое, по-моему, удивительное в европейской букве М— это то, что родоначальником семьи всевозможных «эм» был, вероятно, предшествовавший даже финикийскому «мему» древнеегипетский иероглиф

, означавший, по мнению одних ученых, понятие «вода», а в понимании других — «волна». От него-то и пошли поколения потомков, конечным результатом которых оказалась хорошо нам известная буква М. Ведь в этой современной

нам прапраправнучке, вглядевшись, можно различить черты того древнейшего знака…

Но это всё дела давным-давно прошедшие.

Наша русская буква Мпроисходит от кириллического «мыслете», оно же — потомок каллиграфического Мгреко-византийских рукописей. Сравните «мыслете» и нынешнюю М: они недалеко отстоят друг от друга.

Вообще, если оставить в стороне скандинавские руны, одна только глаголица отошла от традиционного очертания буквы М. Глаголическая буква

скорее напоминает по внешнему виду одного из «пляшущих человечков», своим появлением на воротах старого сарая принесших известие о близкой гибели кому-то из конан-дойлевских героев.

Прямая обязанность нашего М— означать твердый губной носовой согласный. Но рядом с твёрдым у нас, конечно, живет и мягкий согласный звук. Читающий отличает М, требующее мягкого произношения, по тому, что оно сопровождается либо буквами Е, И, Ё, Ю, Я, либо «мягким знаком».

Звук « м» может быть и твёрдым и мягким не только в русском языке. Болгарский язык знает и те и другие согласные, но, обучаясь ему, вы получаете предупреждение: болгарские мягкие звуки на самом деле «полумягки», стоят где-то между нашими твердыми и мягкими согласными, особенно приходясь перед Еи И. « М» звучит там твёрже, чем у нас, в таких словах, как « мед» — мёд, « межда» — межа.

Любопытно: на концах слов в болгарском языке мягкость согласных нацело утрачена — « сол», а не « соль», « ден», а не « день», « кон», а не « конь»… Прислушайтесь к выговору русских актёров, играющих Инсарова в инсценировке тургеневского «Накануне». Нередко именно эта твёрдость конечных согласных позволяет им придать речи персонажа характерный болгарский акцент.

У поляков те М, которые стоят перед А, О, У, но должны все же прозвучать не как « м», а как « мь», — мягко звучат лишь тогда, когда между ними и следующими гласными вставлена дополнительная буква I.

Mara читается « мара» и означает «сновидение». А вот Miara вовсе не следует выговаривать « миара». Произносите его « мяра»; оно означает « мера», или, по-старинному, « мhра».

« М» французского языка похоже, в общем, на наше твёрдое « м», особенно перед гласными « а», «о»; maman — мама, morose — угрюмый, mouche — муха. Перед « е», « и», « ю» и другими звучание « л» у нас и во французском языке расходится.

Нельзя французское menace произносить с таким же « м», как в нашем « менять» или « мельница». Они звучат неодинаково. Во французском языке нет мягких палатализованных согласных, которыми так богат русский язык: Произнести по-французски « менас» на русский лад так же смешно, как по-русски сказать: « Мэли Йэмэля!»

Пожалуй, «странче» всего, как говорила Алиса из сказки Льюиса Кэррола, во французском « м» его способность «назализоваться», приобретать звучание, подобное носовому « н». Точнее — придавать предшествующему гласному ясно слышимый носовой оттенок. Слово septembre — «сентябрь» звучит по-французски так, как если бы его « em» превратилось в носовое « а». И если вам понадобится передать это французское слово русскими буквами, вы наверняка напишете « сэптаНбр», так же как название газеты «Temps» — «Время» по-русски всегда изображали как «Тан» и никогда «Там».

Н

Что можно сказать о букве Н, кроме того, что это 14-я буква русской гражданской азбуки, выражающая звонкий носовой звук и передне-, и средне-, и заднеязычного образования?

Этот звук бывает у нас и твердым и мягким, как почти все русские согласные. Сравните: «нос» — «нёс», «набат» — «няня», «нуль» — «ню».

Не так легко подобрать такую же пару — пример с « нэ-не». В моем детстве произношение такого «нэ» было как бы условным значком, обнаруживавшим интеллигента. Меня учили говорить «капитан Нэмо», а некоторые мальчики читали это имя как «капитан Немо», точно он был «немым». Помните чеховское «tuus frathrь»? С тем же успехом можно написать тут «капитан Нhмо»…

В русском языке надо отличить не только « н» от « нь», но ещё показать, следует ли за этим мягким « н» обычный или йотированный гласный. Именно поэтому мы пишем имя немецкого города — Н Юрнберг, а английского порта — Н Ьюкасл.

В других языках мягкость « н» выражается по-разному: и всякими условными значками, и сопровождением других букв. У венгров роль нашего мягкого знака играет буква Y; мягкое « н» пишется как NY. Слово nyafka, например, значит «плаксивый», а произносится не « ниафка», а « няфка». Таким образом, в венгерском варианте латиницы буквы Yвообще нет: она рассматривается только как знак мягкости при согласных.

Испанское правописание пошло по другому пути. У них есть две буквы — «эне», означающая твердый « н», и «энье» для смягченного « н».

Поляки действуют подобно испанцам: обычная Nу них означает твёрдый звук « н», а с диакритическим клинышком над ним — 'n, как бы «польское энье» — произносится как « нь».

Наше Н, оказываясь перед Е, И, Ё, Ю, Я, приобретает значение мягкого звука; перед ними ему Ьне нужен. Появляясь же, он указывает не на мягкость, а на йотацию: «семя» — «семья». Польский язык не знает таких пар букв, как наши А — Я, О — Ё.

Казалось бы, тут и пустить в ход 'n. Но польское правописание идет по другому пути: помещает между Nи следующей буквой букву I.

А для чего же тогда буква 'n? Она бывает нужна либо в середине слов, перед согласными — ba'nka — банька, либо же на концах слов — ko'n — конь.

Вот целая цепочка: konik — ko'n — koniarz (конёк, конь, конюх) — всюду мягкость « н» показана по-своему.