Победить любой ценой
Шрифт:
– Сейчас я выясню один вопрос и решу – быть тебе Лосем или быть… Забыл, как это по-русски? – вдруг улыбнулся он так, что задвигалась вся его окладистая борода. – Тот, кого едят черви?
– Слушайте, уважаемый, – прерываю я свое молчание, – ваши люди меня уже испытывали.
– Знаю! – Борода остановилась, он поправил очки, кивнул Артуру, который находился здесь же еще с двумя автоматчиками.
Стволы их вновь смотрели в мою сторону.
– Артур, пригласи сам знаешь кого! – распорядился «уважаемый».
Не прошло и минуты, как в помещение вошел молодой парень с перевязанной бинтом головой… Вот незадача, этого следовало ожидать – передо мною стоял один из тех, кого я уложил с помощью шеста бо, когда спасал полковника Булышева.
– Знаком он тебе? – спросил Артур.
Забинтованный долго разглядывал меня. Да, я изменил внешность. Перед выходом на учебную «диверсию» я отрастил волосы и около недели не брился. Сейчас же я выглядел вполне по-«уставному».
– Тот в куртке был, – произнес наконец перебинтованный, – и в кроссовках.
Судя по всему, он еще не совсем оправился после той переделки.
– Ты не на ноги смотри! – зло заметил Артур.
– Не он… – отрицательно дернул бинтами «опознаватель». – Тот был больше меня. Намного больше… Около двух метров.
Он явно преувеличивал, но как это сейчас было мне на руку!
– Ладно, свободен. – Артур жестом показал, что забинтованный может удалиться.
Мысленно я облегченно вздохнул. Видимо, парень искренне верил, что одолеть его может только огромный амбал. На деле же тот был сантиметров на пять меня повыше.
– Это ладно! – произнес «уважаемый» и вновь обратился ко мне своим хриплым горловым голосом: – Имя свое назвать не хочешь?
– Валентин, – ответил я.
– О, как приятно, когда не лгут. – Борода его вновь задвигалась. – Воевал на стороне федералов?
– Вам, уважаемый, наверное, и так все про меня известно, – проговорил я.
– Да, это так, – сказал он и, продолжая улыбаться, протянул мне бумажный лист с какой-то распечаткой. – Почитай, пожалуйста. Если хочешь, вслух.
Вслух я читать не стал. А распечатка между тем сообщала следующее:
«Вечер Валентин Денисович. Среднего роста, худощавого телосложения, на вид 28-36 лет. Волосы темно-русые. Нос слегка искривлен. В верхней челюсти пара коронок из белого металла. При огневом контакте крайне опасен. То же самое – в рукопашной. Владеет приемами метания холодного оружия от сюрикэна до саперной лопатки. Тот, кто сможет его уничтожить, получит пятнадцать тысяч долларов. Награда будет выплачена только при предъявлении неопровержимых доказательств гибели В. Вечера».
Это была листовка времен еще первой чеченской. Тогда там были следующие расценки.
Самые высокие расценки за уничтожение вертолетов – от пяти до десяти тысяч долларов. БТР – 1000 «зеленых», а боевая машина десанта уже две тысячи. А если броня из нашего полка, то и все четыре. За офицера мотострелковых частей от 300 до 500. ВДВ – до тысячи. Офицеры ФСБ еще выше, только их еще вычислить надо, они в обычном камуфляже, как правило, с общевойсковыми знаками различия… М-да, по «цене» я перегнал вертолет «Ми-24». Интересно, какие неопровержимые доказательства должен будет предъявить охотник на меня? Не иначе как мою холодную башку. Там сличат и искривленный нос, и коронки в верхней челюсти.
– Для меня все это – дело прошлое, – произнес «уважаемый», кивнув на листовку. – А для тебя?
– А что я? Да я еще молодой мужик. Пожить хочется, уважаемый. Не в бараке и не в общаге… Одним словом, хочу заработать приличные деньги. Все, что умею – стрелять, устраивать засады, обходить их, – ответил я.
– А как же присяга?
– Никак. Повторяю: теперь я работаю только за деньги.
– Оружие в Чечню готов переправить?
– Это нет! – произнес я тем же спокойным голосом. – Мне ваши люди другое дело предлагали.
– Значит, против своих не пойдешь?
– Хватит войны, уважаемый. Доставить в сохранности ваш товар – это по мне. Коммерция.
– Сколько с тобой людей?
– А сколько нужно?
На некоторое время в помещении воцарилась тишина.
– Может, и одного тебя хватит, – произнес наконец Артур. – Выкупим тебя у твоего бугра, этого Михаила Григорича.
– Что значит выкупим?
– Ай, обиделся?! Не купим. Напрокат возьмем, – усмехнулся Артур. – Сейчас пойдешь в верхнюю комнату, отдохнешь. Можешь телевизор посмотреть, видик… Эротику, порнографию любишь? Или боевик?
Ни того, ни другого, ни третьего смотреть сейчас не хотелось. Я просто включил телевизор, произвольно нажав кнопку на пульте. Там была передача «Окна». Ведущий Дима Нагиев блестяще иронизировал над «гостем передачи», супруга которого только что сообщила, что ее муж спит в одной постели с чучелом крокодила.
– Какого именно? Каймана или аллигатора? – интересовался Дима.
Незадачливые супруги лишь развели руками.
– Впрочем, зачем спрашивать? – продолжал Дима. – Сейчас мы сами легко это выясним – чучело в студию!
Крокодилы меня не интересовали, поэтому я переключил канал на новости. Там была традиционная трепотня о налаживающемся мирном процессе… Как этот «уважаемый» меня поддел. Насчет присяги. Интересно, он на самом деле иностранец? Его короткая фраза заставила меня в который раз окунуться в не самые приятные воспоминания.
Принятие присяги – это священное событие в жизни каждого военного человека. Вот и клялись эти люди (в их числе и я) оберегать государство по имени СССР, «не щадя крови и самой жизни». Ну а жизнь эта повернулась так, что дегенераты (по недоразумению именующие себя политиками) это государство развалили, а служивые поневоле оказались в роли «клятвопреступников». Вновь всплывает в памяти постыдная сцена 92-го года. Я новоиспеченный старший лейтенант, рядом вечный майор Яков Максимович. Возвращаемся из арбатского ведомства, пешком шагаем по столице, так как оба давно здесь не были. И вот не доходя до Музея Ленина…