Победив, заточи нож
Шрифт:
– Благодарю вас, сударь.
Спустившись вниз, я неожиданно встретился взглядом с солдатом, продолжавшим сидеть за столом с неизменной кружкой пива в руке. Жак Барр. Я подошел к нему. Мне нужно было узнать у него, чем они занимались двое суток перед тем, как исчез Антошка, а также обстоятельства его исчезновения. Солдат не понимал моей роли в этом деле, но догадывался, что ему не просто так приказали повторить свой доклад об исчезновении Антуана де Парэ. Стоило мне подойти к столу, как он вскочил на ноги, тем самым признавая во мне начальство.
– Садись, приятель. У меня к тебе есть разговор, – затем сам сел напротив солдата.
– Спрашивайте, что вас интересует, сударь, – с готовностью откликнулся Жак.
–
– Нет, сударь. Ничего такого. Мы бы заметили.
– Ладно. Теперь мне надо знать, что ты и другие солдаты делали за все время? Что он вам поручал и что делал сам? Где и с кем он встречался? Рассказывай не торопясь, вспоминай все мелочи. Слухи, разговоры слуг или крестьян. Мне интересно все.
– Хорошо, сударь. Мы подъехали к поместью виконта Югона де Флине с первым ударом церковного колокола, бившего полдень…
Я внимательно слушал солдата, не перебивая и не подталкивая, так как Барр оказался косноязычен, часто сбивался или перескакивал в своем рассказе с одного момента на другой, но при этом старался отложить в памяти детали, которые казались мне интересными. Не успел Жак Барр добраться до половины своего рассказа, как я увидел поспешно спускающего по лестнице Колена.
«Ко мне? Забыл что-то сказать?»
– Мне повезло с тобой, Ватель, – радостно объявил мне секретарь, подходя к нам. – Никого не пришлось посылать, чтобы снова отыскать. Господин граф приказал Жаку Барру и еще двум солдатам находиться в твоем распоряжении, если к моменту вашего прибытия не сыщется шевалье де Парэ.
– А если он найдется, что мне тогда делать? – сразу спросил я его.
– Просто вернетесь. – При этом секретарь снисходительно посмотрел на меня, как на ребенка.
Когда Колен ушел, я предложил солдату продолжить его рассказ с того самого места, где он остановился. В конце задал Жаку несколько вопросов, чтобы прояснить непонятные для меня места в его рассказе, а затем сказал, что встречусь с ними уже на месте, но только в том случае, если они мне понадобятся.
– Вопросы есть?
– Да, господин. Как будет с нашими деньгами?
– А что с деньгами? – не понял я вопроса солдата.
– Шевалье де Парэ выдавал нам суточное жалованье.
«Толку от них чуть, так они еще и нахлебниками оказались, – с раздражением подумал я. – И почему я им должен платить?»
Идти снова к секретарю и выяснять этот вопрос я не стал. Никогда в жизни не был мелочным, поэтому выплатил всем троим жалованье не только за просроченные сутки, но и за три дня вперед. Стоило Жаку ссыпать монеты в кошелек, как его глаза весело заблестели. Я понимал радость солдата, ведь только что он вместе с приятелями получил оплачиваемый отпуск.
Выйдя с постоялого двора, я первым делом отправился искать Луи, чтобы обрадовать шевалье, что еду с ним. Насколько он будет рад моему предложению, я не знал, так как де Жуанвиль после долгих колебаний все же решил поехать к старому приятелю, виконту Шарлю де Сен-Сир. Брать с собой меня в качестве приятеля в родовой замок своего благородного друга он не собирался, о чем успел мне сказать. Для меня так даже было лучше. Я спокойно буду заниматься своим делом, а Луи не будет путаться у меня под ногами. Так как время перевалило далеко за полдень, я рассчитывал его найти в «Золотой форели» или у Полин, так как шевалье все еще не отказался от мечты провести ночь любви с очаровательной хозяйкой таверны, но при этом совершенно не расстраивался, что женщина выбрала не его, а меня.
Сначала я отправился в «Форель», так как эта таверна была ближе. Переступив порог, быстро огляделся. Вкусно пахло жареной рыбой, что было не удивительно, так как она являлась фирменным блюдом этого заведения. К моему удовольствию, Луи
Дворяне любили занимать деньги у богатых буржуа, ростовщиков и банкиров, причем это считалось распространенной практикой в их среде, а потом старались не возвращать долги, прибегая к разным ухищрениям. Шевалье Луи де Жуанвиль был именно из таких дворян, при этом считал, что наши дружеские отношения в какой-то мере обязывают меня оказывать ему помощь в его бедственном положении, к тому же, судя по всему, считал, что оказывает мне тем самым честь, беря у меня деньги. Дело в том, что это была весьма распространенная практика в эти времена, причем тон в подобном варианте потребительской дружбы подавали сами короли.
Прогуливаясь как-то по городу, я наткнулся на чей-то дворец и поинтересовался у проходящего мимо горожанина о его хозяине. Тот оказался словоохотливым малым и с удовольствием рассказал мне историю о бывшем хозяине дворца и о своем земляке, Жаке Кере, крупном промышленнике и советнике короля Карла VII. Французские короли, как оказалось, всегда нуждались в деньгах и при этом не особо стеснялись в средствах, чтобы их получить. Оказалось, что, когда королю в очередной раз понадобились деньги, придворные указали ему на весьма богатого купца Жака Кера. Король занял у него весьма крупную сумму и со временем приблизил к себе, пожаловал дворянство, а в 1450 году поручил ему заведование финансами и сбором налогов, то есть назначив Кера королевским казначеем. Бывший купец еще больше разбогател и скоро стал кредитором влиятельнейших лиц в королевстве, которые решили от него избавиться, чтобы не возвращать деньги. Кер был обвинен в порче государственной монеты, в отравлении королевской фаворитки Агнессы Сорель и в государственной измене. Его арестовали, где под пытками он признал свою вину и в мае 1453 года был приговорен к смертной казни, которую заменили тюремным заключением. Его имущество конфисковали. В 1454 году ему удалось бежать из тюрьмы, он перебрался в Италию и спустя какое-то время умер.
Я ничуть не удивился подобной истории, так как мне уже довелось слышать, что сын Карла, Людовик XI, нечто подобное провернул уже не с купцом, а с французским аристократом – виконтом Луи д’Амбуазом.
Король вызвал д’Амбуаза в город Тур и предложил выдать овдовевшую к тому моменту старшую дочь Франсуазу за герцога Савойского, а самого виконта он назначил посредником в их переговорах. Однако Франсуаза отказалась от этого предложения, более того, она дала клятву у алтаря, что больше никогда не выйдет замуж. Услышав об этом, Людовик XI изобразил страшный гнев и осыпал неудачливого переговорщика упреками и угрозами. Луи д’Амбуаз был так напуган, что внял советам придворных попытаться умилостивить короля, передав ему в собственность Тюарское виконтство. Д’Амбуаз продал виконтство Людовику XI за сто тысяч ливров, которые он должен был получить в течение недели, но из этой суммы ему выплатили только десять тысяч. Через несколько лет Луи д’Амбуаз скончался в замке Тюар, после чего все его земли забрал король.
Мое отношение к деньгам как в прошлой жизни, так и в этой было простым. Они были нужны, чтобы обеспечивать определенный уровень комфорта, но при этом никогда не являлись целью моего существования. Власть и богатство меня не привлекали. Конечно, будь у меня проблемы с деньгами, я бы давно отлучил Луи от своего кармана, но раз деньги у меня есть, причем с избытком, то почему бы мне не «дружить» с дворянином, хорошим рассказчиком и моим учителем. Наедине мы с ним были друзьями-приятелями, но при этом, когда он общался с другими дворянами, я как бы отодвигался в сторону. Скажем так, двойной стандарт, но тут так все жили.