Победив, заточи нож

Тюрин Виктор Иванович

– Господин, не извольте гневаться, – на лице комедианта появилась виноватая улыбка. – Мы не хотели мешать вашему путешествию, останавливая вас, но злая судьба сегодня утром забрала нашего собрата по ремеслу. Он был таким же, как и мы все. Любил веселье и людей, вот только всему приходит конец, и веселью, и жизни человеческой. Сегодня мы его похоронили, нашего старого добряка Жана Ретана. При жизни он никогда не сидел у своего очага и не ел за собственным столом, но мы очень надеемся, что теперь, наконец, он нашел свое пристанище в земле и обрел кров над своей головой.

– От меня вы чего хотите? – удивленно спросил я.

– Господин, стоило

нам увидеть рядом с вами священника, как мы решили попросить святого отца помолиться за душу покойного. Что бы ни говорили про нас, артистов, люди, наш славный Жан был добрым католиком. Не откажите нам в этой милости, святой отец. У нас есть немного денег, святой отец. Мы отдадим их вам. Поставьте свечу за упокой его души и упомяните его в своих молитвах. Вот, возьмите, святой отец, – артист протянул руку. На его ладони лежал тощий кошелек. – Мы просим вас.

Будучи когда-то подмастерьем палача, я прекрасно знал, о чем просят эти несчастные люди. Бродячих актеров, как и самоубийц, нельзя было отпевать и хоронить на кладбище. Об этом позаботилась церковь, которая заявила, что артисты, играя свои роли, начинают жить другой жизнью, а значит, берут на себя чужие грехи и тем самым убивают свою душу, причем делая это по наущению дьявола.

Сейчас все зависело от священника. Если он пойдет на принцип, то откажет бродячим артистам, а если окажется не чванливым святошей, каким он мне показался за время нашего путешествия, то согласится. Священник растерянно посмотрел на меня, явно не зная, на что ему решиться. Я решил ему помочь.

– Не надо денег. Я приду в церковь и сам куплю там самую лучшую свечку. В чем клянусь святым Михаилом!

– Мы благодарим вас от всей души, добрый господин.

В этот момент священник определился для себя:

– Перед тем, как я дам свое согласие, мне нужно знать, от чего он умер.

«Какая разница?» – хотелось мне его спросить, но не стал, решив промолчать.

– От старости и болезней, святой отец, – ответил ему мужчина.

Позже в разговоре со священником я выяснил, что им также запрещено отпевать умерших от чрезмерного пьянства. Церковь как могла, старалась бороться с всевозможными человеческими пороками, правда без перегибов здесь не обошлось, как в случае с бродячими артистами.

Священник пообещал, что замолвит словечко перед богом за грешную душу Жана Ретана, напоследок широко и размашисто перекрестил артистов:

– Идите и не грешите, дети мои. Аминь!

После чего мы поехали дальше, сделав по дороге только одну остановку, у ручья, где я поделился своими припасами со священником.

В деревню мы въехали около трех часов дня. Расстались мы со священником хорошими приятелями, но перед тем, как разойтись, я дал отцу Жюлю денег, которых вполне хватило бы на покупку трех свечей из хорошего воска. Он отправился прямо к церкви, а я поехал искать таверну, так как хотел есть, а заодно надо было узнать насчет ночлега. Деревня, к моему удивлению, оказалось довольно большой, но молодка, идущая мне навстречу с двумя карапузами, подсказала, как добраться до местного злачного заведения. Таверна меня порадовала прямо с порога запахом копченостей и душистых трав. Толстяк-хозяин в смешном белом колпаке, в камизе, из открытого ворота которой торчали густые черные волосы, и в фартуке, представлял собой усредненный портрет владельца таверны своего времени. Подобные мысли никак не могли прийти в голову аборигена, а мне, к сожалению, нередко приходили, так как мне до сих пор не удавалось слиться с этой эпохой.

Слишком много было в этом времени нюансов и непонятных вещей, которые мне еще было нужно осознать, закрепить и принять в себя.

– К вашим услугам, добрый господин, – он поклонился. – Что желаете?

– Пусть кто-нибудь за моей лошадью присмотрит. А что есть?

– Жареная свинина с чесночной подливой. К ней могу предложить овощное рагу. Есть лесные голуби. Вкусная домашняя колбаса. Ветчина. Яичница с зеленью. Сыр. Вино и пиво. Вам, господин, могу предложить сладкого монастырского вина, такого редко где попробуете. На днях привезли.

– По золотому за стакан? – весело усмехнулся я.

Хозяин от души рассмеялся, видно понял, что богато одетый господин не похож на надутого болвана из города или напыщенного чиновника, которые изредка появлялись в их деревне.

– Не волнуйтесь, господин. У нас не город, поэтому вам обойдется намного дешевле. Так что вам принести?

– Свинину, овощное рагу. И вино. Монастырское.

Хозяин был так доволен, продавая мне вино по двойной цене, что в добавление к еде я получил от хозяина большую порцию слухов.

– Люди говорили, что ночью из леса были слышны душераздирающие крики. Может, это восставал кто-то из не упокоенных и зло умерщвленных покойников. Говорят, он вопил пронзительно и жалобно, словно требуя живой плоти и крови. А вы слышали, господин, что если долго смотреть на полную луну, можно сойти с ума? А сегодня луна кругла, как живот беременной женщины, значит, надо эту ночь провести под крышей, закрывшись на все замки.

– А в обычные ночи ты так не делаешь? – ехидно поинтересовался я у него. – У тебя постоянно двери и окна нараспашку, да?

– Нет, конечно, закрываю. Так ведь полная луна…

Он понял, что заезжий господин не только не собирается разделять его страхи, но и, похоже, смеется над ним. Обидевшись, хозяин поинтересовался, а что делает здесь богато одетый господин без слуг. Дескать, намекнул, что ты не такой уж и богатый, раз денег нет на найм прислуги. Но стоило ему услышать, что господин интересуется землей, а заодно хочет посмотреть на рыцарский турнир, как лицо хозяина сразу просветлело, и он как бы вскользь заметил, что слышал о продаже части земли доминиканским монастырем, но я сделал каменное лицо, и тот понятливо замолчал, добавив еще один пустой слух в свою копилку.

– Вот только насчет жилья у нас стало трудно. Постоялый двор переполнен. Приехали королевские чиновники и солдаты. Да вы уже, наверно, слышали о таинственной истории исчезновения детей господина виконта и господина графа?

К огорчению хозяина, я заявил, что слышал, но при этом поинтересовался, что делают здесь королевские чиновники.

– Так ведь они приехали по этому самому делу, господин. Наш славный господин виконт нанял наемных солдат и теперь грозится пойти войной на господина графа, так как считает его сына Рене главным виновником пропажи его дочери. Еще что-то будете?

– Наелся. Мне посоветовали в случае нужды остановиться у мельника. Это возможно?

– Даже и не знаю, что вам и сказать, – как-то странно замялся хозяин. – А кто вам это посоветовал?

– Хозяин придорожной таверны Кривоногий Анри.

– А! Старый пройдоха! – лицо хозяина посветлело. – Ну, тогда понятно.

– Просто вдова лесничего и мельничиха хорошие подруги, а тут такое несчастье. Муж убит, а сын пропал. Вот мельник с женой, как могут, поддерживают Адель в ее горе.

– А мне сказали, что парнишку тоже убили.