Поцелуй победителя
Шрифт:
Раздался нечеловеческий крик. Теплая кровь потекла вдоль лезвия, залила руку Арина. Валорианец начал заваливаться вниз, одной нога зацепившись за стремя. Наголенник оцарапал живот коня, и тот взбрыкнул, едва не выбив Арину плечо. Пришлось выпустить поводья. Валорианец рухнул на землю, и лошадь сорвалась с места, волоча за собой упавшего всадника.
Связных мыслей не осталось. Арин лишь смутно осознал, что вражеские лучники не стреляют по его отряду — должно быть, боятся попасть по своим. Вокруг падали его солдаты. Валорианцы, вместо того чтобы двигаться вперед, оборонялись, стоя на месте и сомкнув ряды.
— За мной! — И выхватил кинжал.
Держа по клинку в каждой руке, Арин нырнул между двумя лошадьми и полоснул лезвиями по их шеям.
Кестрель сжала в руках подзорную трубу. Валорианские офицеры не спешили наступать, они не стали отделяться от середины колонны и подставлять под удар обоз. Потом одна лошадь повалилась на землю. Вторая. Отец Кестрель рубанул мечом куда-то вниз, и лезвие покрылось кровью. Генерал что-то прокричал.
— Рубите веревки, — велела Кестрель стрелкам. — Живо!
Арин едва не вскрикнул. Он увидел, как одна дакранка проскочила между валорианцами, перерезала подколенное сухожилие попавшемуся на пути коню и добралась до генерала. «Нет! — чуть не вскрикнул Арин. — Он мой!» Отец Кестрель, крепко державшийся в седле, отрубил дакранке голову мечом. Кровь брызнула фонтаном.
— Держать строй! — закричал генерал.
Остальные его команды доносились до Арина как будто издалека — он был занят тем, что парировал удар еще одного всадника.
— Арьергард, сомкнуть ряды!
Рука, сжимавшая меч, заныла от напряжения.
— Лучники, следить за холмами! Приготовить пушки!
Арин бросил кинжал на землю, вцепился пальцами в броню на бедре валорианца и дернул ее на себя.
— Фланги, держать оборону!
Валорианец свалился с коня. Арин вонзил меч солдату в горло, и его крик сменился клокочущим звуком.
Обмануть генерала не удалось. Он догадался, что это не мелкая вылазка. Первые ряды не оторвались от колонны и позволили отряду гэррани и дакранов подойти ближе, готовясь отразить более крупную атаку. Чья-то лошадь шагнула в сторону, открывая Арину путь к генералу. «О да», — прошептал бог смерти.
Вдруг раздался грохот, перекрывший звуки боя. В первую секунду Арин сам не понял, что произошло, но потом в воздухе затрещали выстрелы. Деревья заскрипели и с глухим стуком стали падать на землю. Почти все стволы остались там, куда упали, но некоторые покатились к дороге. Они набирали скорость, с треском врезались в валуны или другие деревья. Некоторые падали вертикально, кронами вниз, и пролетали по склону без помех. Стволы, которые сталкивались с препятствиями, разворачивались по диагонали и катились вниз на левый фланг валорианской армии, давя людей и образуя брешь в центре колонны.
Каждый удар, каждый крик эхом разносились между холмов. Когда шум стих, Кестрель показалось, что стало еще страшнее. Она не желала слушать тишину.
— Приготовиться! — крикнула она стрелкам. — Бейте по центральным рядам! Цельтесь в лучников! Уложите фланги и всех, кто стоит рядом с пушками! Нужно расчистить подход к обозу.
В глазах стрелков не было страха. Они находились вдали от боя, там, куда не долетят валорианские стрелы. Пушки еще могут их достать, но валорианцы только начали распрягать тяжеловозов, которые тащили орудия, и выгружать снаряды из повозок. Самое время помешать им.
— Зажигай! — скомандовала Кестрель.
Каждый стрелок чиркнул спичкой по коробку.
— Подноси!
Загорелись фитильки.
— Целься!
Выстрелы пронзили воздух. Арин слышал то, чего не мог разглядеть: песнь металла в полете. Железные снаряды размером не больше камешка градом посыпались на врага. Они оставляли вмятины в доспехах, со звоном отлетали от камней, вгрызались в плоть. Послышались крики. Лицо генерала посерело. Трупы лошадей преграждали путь к нему. Один конь безуспешно пытался подняться и выгибал шею. Два ряда конных валорианцев еще пытались держать строй. Сбитые с толку, напуганные, они озирались, не зная, куда смотреть.
Арин рванулся вперед. Раздался еще один залп. Издалека, с другого конца колонны, до него донесся шум: стук копыт по дороге, вопли и грохот столкновения. Это Рошар пошел в атаку на арьергард. Генерал прокричал что-то, но Арин не разобрал. Конный строй колыхнулся, будто вот-вот рассыплется. И вдруг в середине колонны прогремела пушка. Потом вторая. Их гром оглушил Арина, который уже ничего не понимал. Все происходило слишком быстро. Он не осознавал происходящего, просто продолжал двигаться. Во рту ощущался привкус крови. Ладони стали скользкими от пота. Но мышцы разогрелись и по-прежнему были полны сил.
Пушечное ядро врезалось в склон холма чуть ниже того места, где прятались стрелки. Кестрель сквозь подошвы сапог почувствовала, как дрогнула земля. Тонкие веточки дерева сиррин закачались.
— Еще залп! — велела она стрелкам.
Но, несмотря на обстрел и атаку с трех сторон, валорианская армия не поддалась панике и не побежала. Арьергард успешно оборонялся против Рошара. Войско разделилось на три части: голову, середину и хвост. Но отряд Арина, насколько могла видеть Кестрель, до сих пор не прорвался сквозь передние ряды. Арьергард тоже оказался защищен лучше, чем она надеялась. Рошар пока никуда не продвинулся. Даже по частям валорианская армия могла отбить их атаки. Единственный способ нанести им существенный урон — уничтожить обоз. Но пищалям, несмотря на их смертоносность, не хватало точности. Стрелки не могли помочь отрядам Рошара и Арина пробиться к повозкам.
Когти страха царапнули Кестрель изнутри. Она знала, что Рошару хотя бы хватит ума отступить в случае поражения. А вот Арин… На его счет Кестрель сомневалась. Если ей не удастся переломить ход сражения, Арин, возможно, продолжит биться с авангардом, пока валорианцы не расправятся с ним.
«Решение есть, — раздался у нее в голове голос отца. Кестрель не знала, было ли это воспоминанием или игрой воображения. — Но вот справишься ли ты?» Кестрель окинула взглядом деревья сиррин, истекающие смолой. Стук снаряда, загоняемого в дуло. Сухое шуршание пороха. Пока стрелки перезаряжали пищали, Кестрель торопливо затолкала косу под шлем. С валорианскими доспехами ничего не поделаешь. Она вспомнила, как сомневалась, хочет ли, чтобы отец увидел ее. По телу пробежала дрожь. Нет. Ни за что. Никогда. Что бы ни случилось, Кестрель не хотела, чтобы ее узнали. Она схватила горсть земли и измазала лицо.