Почти что сломанная жизнь
Шрифт:
Я иду в кухню и начинаю открывать все шкафчики. Здесь не так уж много всего. Может, ее родители как раз должны были привезти ей продукты, но так или иначе на суп для Эйлин здесь не хватит.
Я ищу в ее холодильнике - там и того меньше. Но в морозилке мне улыбается удача. Там есть несколько домашних блюд, два из которых с наклейками «куриный бульон».
Вытаскиваю одно из них и ставлю в микроволновку размораживаться.
Пока я жду, сверху доносится жуткий грохот.
Перепрыгивая через две ступеньки, несусь наверх, пока не оказываюсь у Эйлин в комнате. Она, должно быть, перевернулась на другой бок и упала с кровати, потому что лежит на полу, свернувшись калачиком.
– Эйлин, - пытаюсь разбудить ее я.
– Угу, - шепчет она.
– Ты можешь подняться?
– Уугуу.
Я легко сгребаю ее в охапку и кладу обратно на кровать. Она вся потная, влажные волосы липнут к лицу, а зубы стучать от температуры.
Я убираю волосы с ее лица, и когда снимаю мокрую прядку с ее щеки, она льнет к моей ладони. Это еле заметное движение, но она определенно прижимается к моей руке. Она слегка урчит у моей руки, впитывая мое тепло.
Твою мать.
Что происходит?
Что все это значит?
Твою мать.
Я отодвигаюсь от нее и отхожу к двери и, уперевшись на косяк, наблюдаю за ней.
Через несколько минут раздается звонок микроволновки, указывая на то, что разморозка закончена, и я спускаюсь вниз проверить, приготовился ли суп для Эйлин. Помешиваю его, но там еще попадаются льдинки, поэтому ставлю его обратно в микро.
Слышу кого-то у двери, полагаю, что это Лорен. Я открываю дверь, и Лорен приветствует меня большущей улыбкой и белым бумажным пакетом со шприцом с антибиотиками и таблетками пенициллина.
– Чарли просил передать, что ты можешь не торопиться, но я принесла твои рецептурные бланки, чтобы ты мог выписать рецепт, а я буду возвращаться на работу и занесу ему.
– Спасибо тебе большое за это, Лорен. Ей довольно плохо, но если мне удастся влить в нее немного бульона и лекарств, может, и не нужно будет везти ее в больницу. Тебе нужно будет отменить оставшихся на сегодня пациентов.
Лорен входит в дом и осматривается в холле.
– Не переживай, Дом. Я отменила всех сразу, как ты позвонил мне.
Микроволновка опять пищит, и я гляжу в сторону кухни.
– А вот и куриный бульон; ей нужно поесть, - отвечаю я на вопросительно поднятые брови Лорен.
Пока я иду в кухню, налить Эйлин суп, Лорен следует за мной.
– Я знаю, что это не мое дело, Дом, но что происходит?
– Я помогаю пациенту.
– Это то, что ты сам себе говоришь?
– Да.
– Не так ли?
– Вы с Челси еще не до конца расстались. Я думаю, тебе стоит немного развеяться и повеселиться, прежде чем очертя голову снова пускаться во что-то серьезное. Я имею в виду, ты не трахаешься направо-налево, не «метишь территорию» как говорит нынешняя молодежь, ты не пьешь, не куришь, единственное, чем ты занимаешься - это ходишь на работу и изредка ужинаешь со своим душкой-братом.
– Лорен, мне в этом году тридцать девять. Я не хочу вечеринок, не хочу выходить в свет, и не хочу просто траха на одну ночь.
– Не хочу показаться грубой, но сомневаюсь, это она сможет дать тебе что-то большее, - говорит Лорен, указывая наверх, где по ее мнению, находилась Эйлин.
– Она сломлена, Дом.
– Я ничего не жду от нее. Я всего лишь ее психиатр.
– Ладно, Дом. Я позволю тебе так думать до тех пор, пока ты не образумишься и не поймешь, что ты делаешь.
Я смотрю на нее, наклонив голову набок.
– Здесь нечего понимать.
– Ладно.
– Она отступает и поднимает вверх руки, показывая мне ладони.
– Тогда, не мог бы ты выписать рецепт, чтобы я смогла пойти помучить Чарли? Это довольно смешно морочить ему голову. Может, если он будет хорошим мальчиком, я даже позволю ему пригласить меня на ужин, - говорит она, смеясь злым, дьявольским смехом.
Я выписываю рецепт и, забрав его, Лорен радостно направляется к двери.
– Хорошенько позаботься о ней, Дом.
– Обязательно, - честно говорю ей я.
Я провожаю Лорен и закрываю за ней дверь, потом взяв стетоскоп и шприц с антибиотиком, поднимаюсь наверх, проведать Эйлин. Мне надо осмотреть ее, чтобы определить, нужны ли ей антибиотики или это всего лишь простуда, от долгого нахождения под дождем.
– Эйлин, - говорю я нежно, в попытке разбудить ее.
– Хмм, - отвечает она, поворачиваясь ко мне.
– Я должен послушать твои легкие, поэтому мне нужно дотронуться до тебя стетоскопом.
– Окей, - шепчет она, поворачивая мне свою спину.
Мне следовало бы дотрагиваться стетоскопом прямо к ее коже, но не думаю, что она готова к такому. Вместо этого, я слушаю ее легкие через материал футболки. Есть легкие хрипы, а это значит, что если я не вмешаюсь, очень скоро это перерастет в пневмонию.
– Эйлин, я должен прослушать и твою грудь тоже. Ты могла бы перевернуться, пожалуйста?
– Хорошо, - бормочет она, ложась на спину.
Я опускаю стетоскоп на ее грудь, и она замирает в оцепенении.
– Это всего лишь я, Эйлин. Я слушаю твои легкие. Я собираюсь передвинуть стетоскоп на другое место, - говорю, снова гладя ее волосы, в попытке уверить ее в том, что не сделаю ей больно.
– Хорошо, я устала.
– Пока я слушаю ее, она погружается в легкую дрему.
С этой стороны есть определенные шумы, и мне надо дать ей антибиотики, чтобы дело не дошло до пневмонии, таблеток пока будет достаточно.
Я спускаюсь вниз проверить куриный суп. Когда возвращаюсь, я захватываю с собой пенициллин. Она все еще лежит в той же позе, как и когда я оставил ее.
– Эйлин, - мягко зову ее я.
– Даа.
– Ты можешь сесть? Я принес тебе кое-что поесть, чтобы ты могла принять лекарства.