Почти что сломанная жизнь
Шрифт:
Не уверена, что Доминик слушает. Я не смотрю на него. Я настолько сосредоточена на воспоминаниях и попытке найти слова о случившемся, что даже не могу посмотреть.
– Я была очень занята прибывшими стеллажами с новой одеждой, магазин все время был полон посетителей. Поэтому, когда в середине дня мне позвонил директор, чтобы сказать, что он очень занят и не сможет приехать в магазин раньше четырех, я подумала, что раз я уже проработала одна половину рабочего дня, то оставшиеся несколько часов меня не убьют.
Первые
– Около половины четвертого в магазин зашел парень, спрашивая о платье, которое его девушка видела в другом нашем магазине, но там не оказалось ее размера. Теперь я знаю, что это была всего лишь уловка, чтобы заманить меня внутрь, подальше от входной двери в магазин, чтобы никто не заметил меня сопротивляющуюся или не услышал мои крики. Какой же я была дурой? Почему я поверила, что его девушка послала его за платьем? Почему она сама не захотела прийти примерить платье? Вероятно, потому что вообще никакой девушки не было, и все это было придумано, чтобы подобраться ко мне.
Я запускаю дрожащие руки в свои длинные, безжизненные волосы, и вытираю слезу катящуюся по вниз щеке.
– Я пошла в подсобку поискать то платье на стеллажах с новой одеждой. Видимо, остальные поджидали поблизости, потому что я не была… - Слезы уже ручьем падают вниз, и мое тело вспоминает. Каждый звук, запах, каждую маленькую деталь.
Свист воздуха, когда рука быстро закрыла мне рот.
Сладкий запах, пропитанной хлороформом тряпки, которую они крепко прижали мне к лицу.
Большое, твердое тело, крепко прижимающее меня к себе, его руки полностью обездвижили меня.
Глубокий смех другого мужчины, стоящего на расстоянии в несколько футах, смотрящего на других и радостно подбадривающего их.
Помню, как всем своим существом знала, что мне не выжить.
То, как мой мозг отключился и сдался.
То, как мой рассудок отключился, потому что знал, что меня несут умирать.
– Я была недостаточно умна, чтобы распознать, что это была уловка. Они хотели меня, и они знали, что делали.
Глядя на грозные облака, я вижу их сквозь кричащие на меня голоса. Они не желают, чтобы я рассказывала Доминику свою историю. Они свирепо ревут, и вспышки молний, словно предупреждают меня закрыть рот и держать правду спрятанной внутри.
– Очнулась я с привязанными над моей головой руками и широко расставленными ногами, которые тоже были к чему-то привязаны. Мои глаза были такими опухшими, почти полностью закрывшимися, поэтому я не могла их видеть, но могла слышать их. Могла чувствовать все, что они со мной делали.
Вспышки молний яростно рассекают небо.
– Они трахали меня, разрывая.
Яростный раскат грома проносится по всему дому.
– Мое тело отключалось.
Хлопок - еще одно громовое предупреждение.
– Они по очереди менялись, трахая меня и испражняясь на меня.
Треск - яркая, чистая молния.
– Они резали меня.
Мои слезы не кончаются.
– Использовали всю.
Все мое тело непроизвольно дрожит.
– Они смеялись.
«Заткни уже эту суку, Мик».
– Они сломали меня.
Сердце колотится.
– Им следовало убить меня.
Я чувствую, как мой кофе просится наружу.
– Жаль, что я не умерла.
Хлопок.
Треск.
Бум.
Треск.
Теперь дождь льет как из ведра, тучи кричат на меня. Раскаты грома грохочут теперь чаще, и небо освещается электричеством. Жестокость снаружи напоминает мне об их насилии надо мной.
– К черту все!
– ору я бушующему дню.
– К черту!
Спрыгнув со столешницы, я бегу к черному ходу.
Отключаю сигнализацию и уверенно отпираю дверь.
Я, черт возьми, не мешкаю. Не могу остановиться. Этот шторм хочет моей смерти.
Я выбегаю на задний двор и стою с широко раскинутыми руками.
– Идите к черту!
– Ору я тучам. Им нужна я? Они меня получат.
– Я здесь! Берите меня. Забирайте. Убейте меня, как в тот день вы и хотели.
Я чувствую приближающегося Доминика.
– Я вас ненавижу, - кричу я.
– Возьмите меня, к чертовой матери.
– Мои слезы смешались с холодным, злым дождем, колотящим мое тело.
– Я больше не могу выносить это. Меня уже достаточно наказали.
– Я падаю на колени и, вцепившись в свои волосы, тяну их, пытаясь почувствовать хоть что-то помимо горя.
– Мне следовало умереть!
– Кричу я монстрам на небе.
– Заберите меня, пожалуйста. Я больше не могу дышать. Просто заберите меня.
– Моя голова опускается вниз, и подбородок упирается мне в грудь.
Позволь мне умереть.
Мне уже все равно.
– Помогите мне жить, дав мне умереть.
– Мои плечи опускаются, и я делаю вдох, надеясь, что он будет последним.
Я в темноте, постоянной, вечной темноте. Глубокая рана, бездонное горе, и вечная безнадежность. Я больше не выдержу. Дыра в моем сердце настолько велика, что засасывает меня все глубже и глубже в темноту, в подавляющий, бушующий океан.
Подняв вверх руки, я открываю глаза посмотреть сквозь слезы и дождь, полностью уничтоженная и совсем разрушенная.
– Меня не спасти. Заверните меня в саван смерти. Просто убейте меня.
И потом я начинаю рыдать. Неподвластные слезы текут по моим щекам.
Я борюсь за вздох, сама того не желая.
Я не хочу делать следующий вдох.
Доминик обнимает меня, и мы вместе падаем в мокрую траву.
– Вот-вот выглянет солнце, Эйлин.
<