Почти любовь, почти падение

Риз Екатерина

– Дурак ты.

– А что, не так? После того, как ты с Катенькой достаточно близко пообщался, сам не свой стал. Всё о чём-то думаешь, всё о чём-то беспокоишься. Этично - не этично. Тебе о деле надо думать, а ты о чём думаешь?

Андрей по кабинету Малиновского прошёлся, остановился у кресла, постоял немного столбиком, призадумавшись неожиданно, потом сел и сообщил:

– С ней происходит что-то не то. А я не знаю, как ей помочь. Совсем не знаю.

Рома легко махнул рукой.

– Нашёл проблему! Женишься - и она сразу успокоится, будет счастлива. А то думает он, чем ей помочь! Чудак-человек.

Андрей брови сдвинул.

– На ком - женишься?

Малиновский удивился.

– На Кире, конечно.

– А я тебе о Кате говорю!

– О Кате? У неё-то что может происходить?

Жданов только губы недовольно поджал. Говорить с Ромкой сразу расхотелось. А Малиновский к тому же разулыбался.

– Кстати, надеюсь, ты по достоинству оценил мой вклад в общее дело? Какой я тебе материал подобрал! Одно удовольствие работать!

– Да, особенно инструкция впечатлила, - подтвердил Андрей.
– Большей гадости я ещё не читал.

– Почему это - гадости?
– обиделся Рома.
– Я старался.

– Я заметил.

– Так ты ей следовал?

– С ума сошёл, что ли? Выкинул.

– Ну и дурак. Я там каждый шаг расписал...

– Я не нуждаюсь в твоём инструктаже, Малиновский. Я сам справлюсь.

Рома ноги со стола снял и выпрямился.

– Правда?
– натурально ахнул он.
– А кто совсем недавно ныл: не хочу, не буду, не заставите?

– И прав был! Не надо было всё это затевать!

– А что ты кричишь? Не кричи, не надо. Обстоятельства так сложились, и ты лучше меня это знаешь. Я понимаю, что тебе тяжело, неприятно, но...

– Дело не в этом.
– Андрей взглядом в него упёрся.
– Дело в том, что это бесчестно. Она не заслужила этого.

Малиновский только головой покачал.

– Что ж, тут не поспоришь. Тебя Катенька точно не заслужила.

– Это я её не заслужил.

Рома глаза к потолку возвёл.

– Начинается. На светлую голову и чистые помыслы повёлся! Вот только не такие уж они у неё и чистые.

– Да?

– Да, - уверенно кивнул Рома.
– Она спит с почти женатым человеком. Так что, уже не святая.

– Она думает, что любит меня.

Малиновский заинтересованно приподнял одну бровь.

– Она думает?

Андрей отвернулся.

– Так было бы лучше. Если бы просто думала. Или жалела.

– Тебя есть за что пожалеть, это точно. Особенно, Кате Пушкарёвой.

Жданов головой покачал.

– Ты ничего не понимаешь, Ромка. Это он виноват, тот парень. Он её спугнул тогда, он её не понял.

Рома с готовностью кивнул и даже усмехнулся.

– А ты понял. Ты же у нас психотерапевт. Лечишь застарелые любовные раны и обиды. Только не пойму, с каких пор.

– Если она узнает, что это всё обман, ради денег...

Малиновский предостерегающе вскинул руку, и Андрей поправил:

– Ради "Зималетто".

Тот кивнул.

– Пусть так. Ради "Зималетто". Но она всё равно... не переживёт.

– Переживёт. Переживёт, Андрюха! И повзрослеет. Ей это и нужно.

Андрей невесело усмехнулся.

– Малиновский, ты понятия не имеешь, что ей нужно.

Рома подозрительно прищурился, глядя на друга.

– Андрей, откуда столько сомнений вдруг?

– Это не сомнения. Это совесть, Малиновский.

– Ах, совесть! И я, наверное, в твоих раздумьях ещё и самый виноватый, да? Вот только я не просил тебя в дебри души Пушкарёвой лезть. Девочка и без того влюблена была, раз уж решилась на такое, считай, подсудное дело, и всё что от тебя требовалось, это немножко ей подыграть. Подыграть, Андрей! Чтобы она себя самой счастливой ненадолго почувствовала и мысли глупые в её голове не возникали. А ты что сделал?

Андрей подошёл к окну, и к Ромке спиной повернулся.

– Что?

– Тебе показалось мало её за руку держать, ты внутрь полез, видимо, узнать захотелось из чего девчонки сделаны. Такие, как наша Катенька. Да? Вникать в её жизнь начал. Тебе зачем это надо?

– Я просто стараюсь, - Андрей сделал паузу, подбирая правильное слово, - быть естественным.

– Старается он... Перестарался ты, вот что. Вот скажи мне, ты чем эти дни занимался?

Жданов угрюмо молчал, а Рома расстроился.

– Я всё тебе оставил - игрушки, конфеты, открытки. Всё детально расписал. От тебя лишь требовалась дарить ей эти безделушки каждый день и улыбаться проникновенно. Всё. Всё, Жданов! А ты что устроил? Ты опять с ней спал, да?

Андрей кулаки сжал, и к Малиновскому повернулся разозлённый.

– Я тебе рассказал не для того, чтобы ты меня поучал!

– А для чего?

Жданов снова промолчал, не найдя правильного ответа, а Рома наблюдал за ним придирчиво.

– Жалко тебе стало девочку, да? Понимаю. Несчастная девочка, неустроенная, а вот зависит от неё много. И правильно, что ты об этом помнишь. Вот только и о Кире забывать не стоит. От неё ведь тоже многое зависит, и это благодаря ей ты - президент. Она против брата пошла, а всё ради тебя. И если что, если мы, в итоге, не выкрутимся, опять от неё же будет зависеть, от её голоса...

Андрей вдруг улыбнулся, правда, криво.

– Если не выкрутимся, Ромка, от Киры уже ничего не будет зависеть.

Малиновский не ответил, но заметно скис.

Сегодняшний день был последним в рабочей неделе. А это означало, что после работы они разойдутся в разные стороны и не увидятся два дня. И даже вечер - не их. Этим вечером Андрей будет с Кирой, у них будет романтический ужин, свечи, какие-то важные слова после разлуки, и ему не понадобится выключать свет. Катя когда об этом думала, у неё сразу всё из рук валилось. Она весь день просидела в своей каморке, делала вид, что не слышит разговора Андрея с Кирой, что не обращает внимания, когда он приходит и уходит, дверями хлопает в раздражении, по телефону на кого-то рычит. Только на часы смотрела, никак дождаться не могла, когда уйдёт. В этот вечер никакой сказки, а уж тем более чуда, не произойдёт. Не предусмотрено на сегодня подвига ради неё, ни для кого, а уж тем более для Андрея Жданова. И он тоже целый день с ней почти не разговаривал. И, кажется, вообще злился на неё. Но может это к лучшему?