Почти любовь, почти падение
Шрифт:
Малиновский головой тряхнул.
– Это в каком же смысле?
– В том самом.
Рома неприлично вытаращился на него.
– А она заметила?
– А как, ты думаешь, она могла не заметить?
– съязвил Андрей несколько печально. Рома головой качнул.
– Ты спятил, - проговорил он глухо.
– Я уже согласился с этим, Малиновский.
– И что... Что это всё значит?
– Понятия не имею.
– Не вовремя ты решил Киру кинуть. Ты дуришь сейчас, Палыч. Нельзя этого делать.
– Рома вдруг оживился.
– Это стресс. Нервы. Вот и всё.
– Может быть.
– Что?
– Что? Я Кире так и сказал: нервы.
Малиновский прищурился.
– Мне не нравится твой тон. Такое ощущение, что ты сам себе не веришь.
Жданов только плечами пожал.
Весь день Катя очень старалась с Андреем надолго наедине не оставаться. Она была очень занята, отчёт готовила, постоянно убегала куда-то, и пресекала любую попытку Жданова к ней приблизиться. По крайней мере, тот воспринимал это именно так. А ещё замечал, как Катя то и дело осторожно касается рукой своих волос. Кажется, на самом деле была расстроена новой причёской и комплексовала ещё больше. То за ухо непослушные пряди заправляла, то на палец их принималась накручивать, а после пыталась заправить их внутрь причёски. Они вновь выпадали, и Катя расстраивалась. А Жданов удивлялся на себя, что всё это замечает, и мало того, удовольствие получает, просто украдкой наблюдая за Катей Пушкарёвой. Она сегодня выглядела более взволнованной и суетливой, чем обычно, даже очки поправляла каким-то особым движением, и смущалась из-за себя, непривычной.
– Отчёт почти готов, - сообщила она ему вечером.
– Остались незначительные штрихи.
– Говоришь так, словно картину рисовала, - попытался пошутить он.
– Не картину, но рисовала.
Он глаза от неё отвёл.
– Знаю, всё плохо.
Катя тут же встрепенулась.
– Не плохо. Всё идёт, как нужно.
– И добавила тише: - В нашей ситуации.
Андрей на неё оглянулся.
– Ты меня успокаиваешь?
– Нет.
– И в сотый, наверное, раз повторила: - Всё будет хорошо.
– Катя.
– Андрей осторожно к ней приблизился, боясь, что Катя снова испугается и сбежит, и на край своего стола присел. Смотрел, как Пушкарёва к компьютеру склонилась и что-то там выстукивает на клавиатуре, очень бодро. Он снова позвал: - Катя.
– Что?
– Что ты делаешь?
– Кое-что исправляю. Вот здесь вот... надо завтра утром ещё раз проверить... Ничего, если я у вас исправлю, а завтра утром у себя?
– Она потёрла кончик носа, обдумывая.
– Я имел в виду, что ты делаешь сегодня вечером.
Она перестала бормотать себе под нос что-то только ей понятное, напряглась, но головы так и не повернула. Потом всё же сказала:
– Как всегда.
– А если я предложу вместе поужинать?
– Поужинать?
Жданов кивнул, подтверждая свои слова. И повторил:
– Поужинать.
– Обдумал то, что сказал.
– Что, не очень правдоподобно получилось? Но я, правда, ужин имел в виду. Больше ничего.
Дверь без стука открылась и в кабинет вошла Кира. Катя выпрямилась, Андрей обернулся через плечо, а Воропаева в третий раз за сегодняшний день обратила внимание на причёску Пушкарёвой. Все эти локоны, упрямо выбирающиеся из её скучного комеля, смотрелись чувственно-неряшливо, и это заставляло Киру хмуриться всякий раз, как она с Катей сегодня сталкивалась в коридорах "Зималетто", а один раз даже вслед ей обернулась, когда кольнуло какое-то нехорошее предчувствие. Правда, Кира так и не поняла, откуда оно взялось.
– Андрей, ты домой едешь?
– спросила она, отвернувшись от Пушкарёвой.
– Нет, - спокойно отозвался он.
– Почему? Я думала, мы заедем в ресторан, поужинать, а потом домой.
– У меня ещё встреча назначена.
– С кем?
Кате, наконец, удалось с собой справиться, она компьютер выключила, и негромко проговорив:
– Извините, - в каморке скрылась.
– С кем ты встречаешься, Андрей?
– С поставщиками.
– Вечером?
– Кира, шесть часов. Для бизнеса - это не вечер.
Она прошла к столу, перед Андреем остановилась и попыталась взгляд его поймать. Отметила его позу, как он на краю стола сидел, непонятно почему к стене лицом, руки на груди сложены, и вид имел скучающий.
– Рома едет с тобой?
– Нет, - снова сказал Жданов и тут же поинтересовался: - Это тебя радует или огорчает?
Провокационный вопрос она проигнорировала, вместо этого спросила:
– А ты... потом... ко мне приедешь?
– Я не знаю, - честно ответил он.
– Наверное, домой.
– Почему?
– А тебе выходных не хватило?
– Когда ты в телевизор смотрел, а не на меня? Хватило.
– Вот и давай... сегодня отдохнём.
Кира прикусила губу, всего на мгновение, потом огорчённо кивнула.
– Нет никаких поставщиков, да?
– Есть. Есть, Кира.
Она низко опустила голову, вздохнула как-то судорожно, а потом забормотала:
– Ладно, я пойду. У меня ещё дело, к Милко надо зайти. Юлиана пришла, надо успеть с ней поговорить.
Андрей почувствовал себя виноватым.
– Кира, не обижайся.
Она заставила себя улыбнуться.
– Не обижаюсь. Не обижаюсь.
Дверь кабинета за ней закрылась, и стало очень тихо. Виктория уже успела уйти домой, Катя в каморке затихла, а Андрей продолжал стоять в прежней позе и думал о том, правильно ли он поступает. Наверное, неправильно, но искушение было сильнее него.
– Катя.
Она из каморки вышла уже в пальто, пошла к двери и даже не обернулась, когда он её окликнул. Андрею снова пришлось её догонять.
– Не уходи.
– Я не хочу ужинать.
Жданов улыбнулся, стараясь её удержать, даже руки её перехватил, чтобы вырываться перестала.
– А я хочу. И ужинать хочу, и чтобы ты со мной поехала.
Она головой покачала, непослушная прядь снова на щёку упала, Катя из-за этого разозлилась, на щеках румянец вспыхнул, а Андрей носом о её щёку потёрся.
– Катя. Катя, - снова позвал он, словно она далеко была. За пальто её схватил и ближе притянул, потом развернул, словно в танце, чтоб от двери подальше была.