Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Всё будет хорошо, - не слишком уверенно отозвался он.
Катя скептически усмехнулась, правда, Андрей этого видеть не мог.
– Конечно, всё будет хорошо, - повторила она, вот только тон её выдал. Жданов уловил нотки горечи, кресло её развернул и присел перед Катей на корточки. В глаза ей заглянул.
– Ты мне не веришь?
– Верю.
Он взял её за руку.
– Тогда не сомневайся.
Она головой качнула, но Андрей её перебил.
– Сомневаешься, я же вижу. Ты во мне сомневаешься.
– Не в тебе, Андрей.
Жданов руки за её спину просунул и Катю поближе притянул. Она в его руках забарахталась, пытаясь принять более приличную позу, а не ту, когда он совершенно нахально между её ног устроился, но Андрей просто держал её и деться ей было некуда.
– Я же тебе обещал... Мы с тобой об этом говорили. Что ничего не изменится.
Она могла бы ему возразить, даже рассмеяться, поинтересоваться, верит ли он сам в то, что говорит, но кроме новой волны убеждений и клятв, это ни к чему бы ни привело. А Катя не была уверена, что Андрей до конца понимает, в чём ей клянётся. Не в любви, конечно, нет, они уже очень давно об этом не заговаривали, но он обещал, что ничего не изменится, что они будут вместе, по-прежнему, но вся беда была в том, что "по-прежнему", то есть, как сейчас, Катя не хотела. Дальше - не хотела. Сколько можно прятаться? А сказать об этом Жданову ей смелости не хватало. Хотя, совсем не представляла, что с ней будет, если он исчезнет из её жизни. Даже если на часть его станет меньше в её жизни. Наверное, с ума сойдёт.
Андрей наклонился, поцеловал сначала одно её колено под плотной тканью юбки, потом другое, а Катя попыталась голову его оттолкнуть.
– Перестань.
– Ко мне сегодня поедем?
Она смотрела на него в замешательстве. Потом очки надела, надеясь таким способом вернуть себе рассудительность.
– Об этом мы тоже с тобой говорили, - пробормотала она негромко, и стараясь от него отвернуться.
– Хорошо, - послушно кивнул он.
– Поедем в гостиницу.
Его рука к тому моменту сумела забраться под её блузку, и Катя невольно выгнулась ему навстречу. Жданов вовремя этот момент уловил, подался вперёд и её в губы поцеловал. Окатило жаром, Катя даже по плечу его стукнула с перепугу, а Андрей не отступил, чуть наклонил её назад, практически укладывая на кресло, и поцелуй затянулся. И только когда его губы спустились к Катиной шее, она смогла вздохнуть и тогда уже снова попыталась его от себя оторвать.
– Хватит, хватит, - зашептала она.
Его губы остановились у воротника-стойки её блузки, замерли там на секунду, а потом Жданов шумно вздохнул и отодвинулся. А когда поднялся на ноги, как бы оправдываясь, показал Кате два поднятых вверх пальца. Да, да, они два дня вечерами не встречались, из-за Киры, которая на него буквально охоту устроила, но это ведь совсем не значит, что можно потерять стыд и прямо здесь, в каморке... Катя села нормально, на кресле развернулась и растрепавшиеся волосы пригладила. На Жданова не смотрела.
– Прости, - шепнул он, снова к ней наклонившись. И голову поднял, когда услышал в кабинете голос Малиновского.
– Палыч, ты здесь?
Катя тут же Андрея от себя оттолкнула и уткнулась взглядом в экран компьютера, а Жданов как ни в чём не бывало, напустив на себя независимый вид, вышел из каморки.
Катя слышала, как он с Романом заговорил, а сама зажмурилась и лицом в свои ладони уткнулась. И как ей с ним справиться?
Если бы у неё хоть какой-то опыт был, если бы она хотя бы примерно представляла, как вести себя с мужчинами, как ими управлять, как своего добиться. Но она обо всех этих науках не то чтобы смутного, вообще никакого представления не имела. И сдерживать темперамент Жданова, который порой просто ничего не слышал и не хотел слышать, ей не удавалось. Кажется, она ещё ни разу не смогла ему отказать. И если бы он сейчас проявил свойственную ему настойчивость, то поцелуями бы дело не закончилось, а Катя потом бы себя извела упрёками, что настолько от него зависит, что делает всё, что он ни попросит. И пришёл бы Малиновский, и не дай бог бы их застал. Она бы со стыда сгорела тогда, ведь если только предположить, что кто-нибудь узнает... И стыдно не за себя, за Андрея стыдно... что он с ней. А он от этого не понимает, или отмахивается просто.
Тем вечером тоже ничего не получилось. Как раз приехали родители Андрея, и он отправился с ними ужинать, с Кирой под руку, а Катя за ними из-за угла наблюдала и только приказала себе не расстраиваться сильно. Не нужно. Что с этим поделаешь? С правильным положением вещей?
– Показ, показ!
Дамочки из женсовета с раннего утра пребывали в приподнятом настроении, словно, все, как одна, получили приглашения. Нарядились в лучшие платья и теперь прихорашивались перед большим зеркалом в курилке. С самого утра прихорашивались, позабыв про работу.
– Обожаю показы, - говорила Света, подкрашивая глаза новой тушью, купленной специально для сегодняшнего дня.
– Так интересно, так торжественно. Столько людей знаменитых увидеть можно.
– Можно, - согласилась Амура.
– Но только когда показы в "Зималетто" проходят. Вот в прошлый раз целую гостиницу снимали, и мы не увидели никого и ничего.
– Но сегодня наверстаем.
– Можно подумать, что нас в зал пустят, - расстроено проговорила Таня Пончева.
– А мы Ольгу Вячеславовну попросим, или Катю, чтобы провели нас. Когда в "Зималетто", то проще.
– Ага, они снова церберов выставят, как в прошлый раз, и никуда ты не попадёшь.
Маша Тропинкина обернулась на притихшую в стороне Пушкарёву.
– Кать, а ты-то идёшь, я надеюсь? Или снова в стороне отсиживаться будешь?
Катя голову подняла.
– А что мне там делать?
– Как это - что? Да всё, что угодно! Веселиться!
– После той нервотрёпки, в которой мы к показу готовились, я веселиться совсем не хочу, - призналась она.
– А чего хочешь?
– Известно чего, - удивилась Шура.
– В отпуск. Да, Кать? Я бы тоже в отпуск пошла, но лучше лета подожду. И тогда махну куда-нибудь!..
– Она мечтательно прикрыла глаза, а Амура рядом с ней хмыкнула.
– Точно, к бабушке в деревню, в Пензенскую область.
Все засмеялись, а Шура обиженно примолкла.
– Так что, Кать, ты на показ пойдёшь?
– Я не знаю. Нет, скорее всего.
Маша поскучнела, словно это ей в приглашении отказали.
– И что самое противное в этом, что Жданов твой и настаивать не будет. Вот ведь мужики.