Почти любовь, почти падение
Шрифт:
– Тебя ждут, Милко! Иди немедленно.
Милко, утомлённый погоней и переживаниями, устало опустился на стул и кивнул.
– Хорошо. Но пойдём вместе.
Андрей с облегчением кивнул.
– Да, пойдём вместе.
Сказав речь, и не забывая при этом улыбаться широко и счастливо, Жданов с подиума спрыгнул, прошёл мимо гостей, пожимая руки и принимая поздравления, а потом остановился рядом с родителями и Кирой. Им поулыбался. А как только от него все отвернулись, улыбка тут же исчезла с его лица. На подиум некоторое время смотрел, на моделей, которые,
– Ты куда?
– Кира за руку его схватила и посмотрела недоумённо.
– Скоро вернусь, - шепнул он ей на ухо и в щёку поцеловал. Она тут же расслабилась, спорить не стала. Но предупредила:
– Только быстро, Андрей.
Он кивнул, и направился к выходу, осторожно огибая собравшихся гостей и стараясь ни с кем не столкнуться и никого не потревожить. За дверями зала наткнулся на женсоветчиц, подглядывающих за происходящим едва ли не в замочную скважину. Двери двойные перед ними распахнул, кивком указал на вход в зал и палец к губам приложил. На радостях его обняли, крепко за плечи схватили, даже поцеловать попытались, но он вовремя отстранился. И зашептали на пять голосов:
– Спасибо, Андрей Палыч!
Он и им улыбнулся, а после быстрым шагом пересёк холл, столкнулся с охранником у дверей, а потом прошёл в тёмный коридор и направился в свой кабинет. Ему покоя не давала их с Катей ссора. А особенно то, что они так глупо себя повели и с тех пор не разговаривали. Он не мог с ней не разговаривать! И не мог вынести мысли, что она на него обижена или того хуже - злится. Нужно было немедленно от этого щемящего грудь чувства избавиться.
Катя удивилась, когда он в кабинет вошёл. Она смотрела показ, устроившись за его столом у компьютера и вздрогнула, когда дверь открылась.
– Ты что здесь делаешь?
– Пальцем в экран ткнула.
– Ты там должен быть.
– Там я ещё минут двадцать не нужен, - успокоил он её, подходя. Вид имел виноватый. Кресло, в котором она сидела, развернул и на Катю посмотрел в упор.
– Злишься?
– Нет, конечно.
– Оттолкнуть его попыталась.
– Уходи, Андрей!
– Ты меня неправильно поняла сегодня. Я не хочу, чтобы ты менялась, я...
– Он присел на корточки.
– Я хочу, чтобы ты себя любила. Я хочу, чтобы тебе было комфортнее, понимаешь? Чтобы ты перестала себя стесняться.
– Я не стесняюсь.
– Стесняешься, Кать. И люди воспринимают тебя так, как ты себя воспринимаешь.
– Ну, вот мы всё и выяснили.
– Она невесело усмехнулась и руку его со своего колена убрать попыталась. Андрей спорить не стал, поднялся, но и Катю поднял.
– Вот что я должен с тобой делать? Ты же самая настоящая упрямица. А говоришь, что нет.
– Подбородок её двумя пальцами взял и приподнял. Улыбнулся.
– Потому что упрямишься.
Катя на поцелуй ответила сразу, и прижалась к нему, за шею обняла, но и оттолкнула первой.
– Всё, иди, иди. Ты там должен быть.
– Никаких обид?
– уточнил Андрей.
Она не сразу, но улыбнулась.
– Никаких обид.
– Домой поезжай, я позже позвоню, хорошо?
Катя кивнула, зная, что он не позвонит. Вряд ли выберет минутку. Андрей из кабинета вышел, а она ещё долго на закрывшуюся дверь смотрела. Потом компьютер его выключила. А когда шаги в приёмной услышала, улыбнулась, решив, что это Жданов снова вернулся, и головой покачала, сетуя на его любовь к риску. Глаза подняла на вошедшего, и улыбаться перестала.
– Андрей ушёл?
Катя кивнула. Думала, что Малиновский тут же выйдет, но он вместо этого дверь за собой прикрыл, а на Катю посмотрел с претензией. Она даже занервничала от его взгляда.
– Вам что-нибудь нужно, Роман Дмитрич?
Он руки в карманы брюк сунул и задумчиво хмыкнул. Сделал несколько шагов к ней.
– Катя, можно я задам вам вопрос?
Она бумаги на столе Жданова прибрала, и осторожно кивнула.
– Конечно.
– Какие у вас планы на "Зималетто"?
– В каком смысле?
– Во всех смыслах.
Пушкарёва моргнула, пытаясь уловить намёк в его словах. А намёк был, был, она чувствовала.
– Я пока не решила. Думаю, до того момента, пока компания не начнёт вставать на ноги, не начнём отдавать кредиты, какие-то планы строить рано. Вам так не кажется? Потом я подумаю.
Малиновский усмехнулся, причём усмешка была какой-то незнакомой, жёсткой и недоверчивой, такой у Романа Катя раньше никогда не замечала.
– Хорошо, я задам вопрос по-другому. На Жданова у вас какие планы?
Катя очень медленно облизала губы, зубы впились в нижнюю губу, и так Катя замерла, глядя на Малиновского. Решила ото всего отказаться.
– Я не понимаю...
– Я тоже не понимаю.
– Рома на кресло сел и немного назад откатился.
– Я не понимаю, что в последнее время происходит. Я не понимаю, куда он вас таскает почти каждый вечер. То есть, это я как раз понимаю, - очень красноречивым тоном добавил Рома, а Катя покраснела, и глаз с папки с документами не сводила, боясь сознание от страха потерять. Потом начала мысленно себя успокаивать: "Это же Малиновский, Малиновский, его друг... Но всё равно, зачем рассказал?!".
– Но я не понимаю, зачем, и что у него переклинило в голове. Я не понимаю, почему он бесится, когда вы задерживаетесь, почему в каморке вашей ему, как мёдом намазано. И уж тем более я не понимаю, почему он сбежал с показа только за тем, чтобы вас поцеловать. За этим ведь приходил, правда?
Катя медленно на стул опустилась, и головой покачала, по-прежнему на Малиновского не глядя.
– Нет.
– Ну, конечно, нет.
– Рома неприятно ухмыльнулся.
– Не поцеловать, просто посмотреть. Катя, вы его приворожили?
Это уже больше походило на хамство. И тон, и взгляд, и явное желание её уколоть. Катя резко поднялась, бумаги со стола собрала и ушла к себе в каморку. Даже дверь закрыла, но Рома не поленился, встал и её открыл. И снова заговорил, правда, издевательских ноток в его голосе значительно поубавилось.