Почти непридуманные истории
Шрифт:
Серафим опустился на колено.
– Я снова в долгу перед вами, моя принцесса.
– Встань, рыцарь. Мы обсудим это позже. Завтра всем рано вставать.
* * *
Морфей не спешил объять чужеземца. Адреналин в крови после полуночной схватки еще не улегся. Устав ворочаться, Серафим, схватив сумку с пробными образцами гранат, направился в стойло грифона. Ночь была по-особому звездная. Луна светила, отражаясь в водных гладях раскинувших свои просторы озер. Темно-зеленая полоса девственного леса простиралась до горизонта. По плану было отлететь на несколько верст и бахнуть прототипы, но, едва поднявшись в небо, Молния увидела косулю. Апраксис не смог устоять перед лиловым взглядом питомца. Они сели у небольшого озерка неподалеку от лагеря. Сняв седло и упряжь, рыцарь нежно похлопал животное.
– Иди, иди, но недолго, у нас еще куча дел.
Грифон ткнулся головой в грудь папочки и взмыл в небо. Ночь была сказочно красивая, стрекотание цикад и сверчков наполняло тишину неким неведомым волшебством. Полная луна отражалась на водной глади большим светлым пятном. Легкий ветерок заигрывал с камышом, шелестя неведомую песню о любви. Лунный свет серебром обрамлял густую зелень вдоль глинистого берега. Безмятежность теплой ночи и аромат луговых трав сводили с ума, наполняя душу чем-то далеким и прекрасным, необъяснимым для слов городского жителя. Серафим впитывал это благоухание всеми фибрами своей зачерствелой и закостенелой за годы службы души. Легкая, едва уловимая тень мелькнула на поляне. Раздался легкий хруст веток, и на поляну к озеру прямо в шаге от человека вышел он.
Словно сотканный из лунного света, само совершенство. Отец магии и источник волшебства – белый, как первый непорочный снег, и в тоже время осторожный, как первая любовь, единорог. Рыцарь застыл от неожиданности. Волшебное существо шагнуло ближе, принюхиваясь к человеку. Серафим не удержался и протянул ладонь. Но единорог не двинулся, позволив дотронуться до себя. Неописуемый восторг и радость заполнили сознание, хотелось прыгать и веселиться, скакать и пританцовывать. Апраксис провел рукой по шее лесной легенды. Единорог одобрительно фыркнул и мотнул головой, словно благословляя своего визави, и не спеша двинулся в сторону леса. Березкин стоял, зачарованный этим живым воплощением красоты и магии, глядя вслед удаляющемуся чуду. Но идиллию прервали, как всегда, по-хамски грубо. Неизвестно откуда взявшаяся группа орков, голов восемь из них – тройка самок, разорвала бархат безмятежности дикими полупьяными криками и руганью. Апраксис шагнул за камыш. Разгоряченные вином, они предавались утехам прямо у воды. Сквозь плеск воды и гоготанье ясно слышались имена – одно из них показалось знакомым. И это на самом деле была она, та самая из лазарета. Авишай. Вместе с именем память вернула запавший в душу блеск ее небесных глаз. Именно ее он искал все это время. Именно в этих глазах он мечтал утонуть.
Она беспечно танцевала в лунном свете, покачивая соблазнительными бедрами, выставляя напоказ свои прелести. Ее формам позавидовал бы любой учебник геометрии. Такая желанная и недоступная. Все спуталось в голове. Серафим догадался о назначении танца. Дикое желание и безумная ревность заклокотали в сердце. Она была не его и танцевала для них. Он не мог оторваться от танца Авишай. Словно завороженный, он смотрел на ее движения. А рука сжала рукоять боевого молота. Разум твердил: «Уходи, ты знаешь, чем это закончится». Сердце просило: «Подожди еще мгновение, погляди, как она прекрасна». Танец был чарующе прекрасен. Она завела их до предела. Первым не выдержал молодой самец с могучими плечами в косую сажень. Он вскочил, расстегивая ремень на штанах.
– Авишай, смотри у мен… – Свист стрел оборвал его на полуслове.
Длинные, со стальными наконечниками они прошили его насквозь, почти по самое оперение впившись в его грудь. Тяжелым мешком он рухнул на песок. Орки бросились в воду, пытаясь уйти с освещенного яркой луной берега. Второй залп настиг самого крупного орка. Он упал как подкошенный.
– Октар! Вооооождь!
Кто-то метнулся на помощь гиганту, но пал, поверженный ударом магического копья. Голые и безоружные, застигнутые врасплох – хуже смерти нет. Хуже для орка только бегство с поля брани. Атакующие тоже об этом знали. Они вышли на берег как каратели, как палачи. Нежить из низших – такие колдовать не могут. Где-то рядом был темный некромант. Они почти вплотную подошли к воде, оставив полосу в пару метров, намеренно вызывая зеленокожих на бой, хотя нет – на убиение. Справа выскочил орк, орудуя корягой как палицей. Он успел сокрушить пару-тройку мертвяков прежде, чем пал под их ударами. Больше медлить было нельзя. Апраксис запалил фитиль. Вспышка была яркой, а взрыв – громким. Осколки лунного серебра выкосили большую часть нежити. Орки ринулись в рукопашную. Апраксис вышел из камыша. Он искал темного колдуна.
Голыми руками зеленокожие крушили врага. Под градом ударов упала самка. Последний воин, орудуя трофейным копьем, все еще держал оборону. В кустах у ивы Темный, блеснув лириумом, творил заклятие.
– Гхик мортуи вивунт!– успел гаркнуть Темный.
Граната и заклятие нашли свои цели одновременно. С Темным было покончено, но он успел поднять павших орков. Бросать гранату было нельзя. Последний из шумной компании орк уверенно держал оборону. Орудуя молотом, Апраксис пробился к обороняющемуся. Им оказалась та самая Авишай.
«Она жива!» – Сердце радостно забилось. Прикрыв девушку собой, Апраксис дал ей возможность перевести дыхание. Но уже спустя мгновение ее копье вновь начало выискивать слабые места в доспехах мертвых, а татуировки заиграли слабым огнем, вспыхивая в момент удара. Нападавших было слишком много. Больше всего докучали орк с корягой и бывший Октар.
Полная луна, большим софитом освещала этот театр смерти. Мертвые, несмотря на потери, теснили обороняющихся к воде. Все вскоре должно было закончиться. Но с небес рухнул грифон. Орлиный клюв в одно движение оторвал голову орку с корягой, а львиные когти распороли брюхо бывшему вождю. Еще пара прыжков, и на поляне остались голая Авишай, Апраксис и трущийся о хозяина, подобно котенку, боевой грифон.
– Опять ты? – голос Авишай пылал гневом. А Серафим купался в ее глазах.
– Да что ж вы за создания такие? Ни ребенка зачать, ни умереть не даете? Не надо было тебя спасать. И не смей таращиться на меня! – Копье, измазанное кровью и жижей, уткнулось в нагрудник рыцаря своим смертоносным наконечником.
– Я думал, это у вас типа вечеринка…
– Это был священный обряд. Мы Орда, у нас полигамия. Это была моя семья, я должна была умереть с ними. – то ли адреналин, то ли боль утраты размягчили душу воительницы, но слезы блеснули в ее божественно-голубых глазах. Не найдя, что ответить, Серафим просто обнял девушку. Авишай затихла в могучих руках воина. Когда же она взяла себя в руки, ее голос был снова строг и суров.
– Не знаю, как у вас, но по моим законам раз ты спас меня и тем более видел меня голой и обнимал меня в священную ночь, ты обязан зачать во мне семя новой жизни.
– Ты серьезно? У нас так не принято… Ты красивая, но я как-то…
– Хорош мямлить, снимай железо, хиляк, тебе еще придется меня победить.
Она была на удивление сильной и проворной, несмотря на явную усталость, но для офицера космофлота этого было мало. Грифон изумленно наблюдал за этой схваткой, готовый в любую секунду броситься на помощь любимому папочке. Апраксис легко парировал атаки девушки.
–Авишай, ну не здесь же, не среди трупов?
– Это трупы врагов, хорошее подношение для Амелии, матери орков.
Она снова бросилась на Серафима. Но татуировки на ней горели иными цветами, не так, как в бою с нежитью. Авишай атаковала стремительно и яростно. Инстинкт сработал безупречно, поймав на противоходе, он с легкостью оторвал ее от земли, подняв на руки, и в этот момент ее губы впились в него страстным поцелуем…
* * *
Костер почти прогорел. Раскаленные докрасна угли источали нежное тепло. Схватка любви завершилась, не оставив проигравших. Мужчина и женщина в объятьях друг друга, на берегу озера любовались полной луной и мерцающей магией звезд.