Под чужой личиной
Шрифт:
Я наблюдала из кустов, как горящий костер рисует на его изнеможенном лице глубокие тени. Он сидел на корточках, поджав длинные ноги и положив голову на сцепленные в замок ладони, упираясь острыми локтями в колени. Меч лежал неподалеку, небрежно брошенный на тюфяк с одеждой. Или едой, я как-то не принюхивалась.
Он думал о чем-то, и эти мысли не приносили ему радости. Раскаивается в содеянном? Не похоже, иначе уже повернул бы назад. Обычные охотники так себя не ведут, уж я-то знаю. Как-никак, у меня большой опыт общения
Я встрепенулась, когда мужчина, подняв голову, сунул руку за распахнутый ворот рубахи и вынул горсть амулетов. Боевых. Так вот оно что...
Да, обычные горцы не смогли бы так просто порубить всю мою семью. Маги – другое дело. Хотя сила этого – заимствованная. Сложный обряд, но и большая выгода. Увеличение способностей на почти целый год, смотря, кто поделился.
Я брезгливо отвернулась и со злости царапнула по стволу ближайшей березы, оставив глубокий след.
Я зря пошла за ним. Теперь я четко осознала, что мне с ним не справится. Какую-никакую защиту он наверняка поставил. Если уже не знает о моем присутствии. Как в воду глядела.
Мужчина резко повернул голову, буравя меня своим невидящим, но в то же время цепляющим взглядом. Грустно улыбнулся.
Я хищно осклабилась, ощерив клыки. Выпятила грудь, как при трансформации оборотней. На деле я ей не владела, зато часто видела со стороны, пугливо вжимаясь в стену от мало приятного зрелища вывернутой наизнанку плоти вперемешку с костями и шерстью.
Охотник спокойно наблюдал за моими манипуляциями. Я осталась стоять, терзаемая сама собой. Навязчивой идеей. Манией, ненасытным червем въевшейся в мой разум.
– Проваливай, человек, – рявкнула я с досадой. Глаза сверкнули желтизной.
Маг как не заметил – продолжал с тем же научным интересом изучать мою фигуру, стоящую между деревьев в страхе сделать последний, разделяющий нас шаг.
– Я убью тебя, слышишь? – как же мне хотелось, чтобы он убрался по собственной воле. Что за непроходимое упрямство?
– Не убьешь, – подал голос охотник, прищурившись. – Ты уже давно могла это сделать, но... не сделала. И не сделаешь. Потому что это проклятье будет невозможно снять. А жить с ним – хуже смерти.
Глаза... Такие близкие... Соучастные?.. Нет, я так не хочу. Не надо!
– Тебе не запугать меня, человечишка, – я остервенело пнула его суму у края поляны. Клацнул меч. – Та жизнь, которую я сейчас веду, ничуть не лучше той, что ты мне сулишь от своей гибели.
– Так что ты медлишь? – мужчина саркастически изогнул бровь, разведя руки в стороны. – Вот он я, бери.
– Да-а? – я в ярости затрепетала крыльями носа. – Тогда сними свои цацки. Может, и поговорим. Тоже мне. Что вы, созданные маги, без своих амулетов? Те же людишки...
– ...что ты и твоя семейка ели по вечерам? – закончил охотник. Злоба, наполнившая его голос, ожгла меня плетью.
– Они не убивали людей ради пропитания, только для защиты, – слезы все-таки брызнули из глаз, но я нетерпеливо смахнула их тыльной стороной ладони. – Жалели... И зачем только?
– А ты? Ты не жалела? – он сказал это таким тоном, что мне все стало ясно, как никогда. Он признал ошибку и ликвидирует ее. От моего ответа зависит жить мне, или умереть. И, если я скажу правду...
– Даже если и так! – крикнула я ему в лицо, бросаясь вперед в красивом прыжке...
Я резко открыла глаза, жадно хватая пересохшим ртом воздух. Кажется, я даже кричала во сне. Сон? Я чувствовала все, как наяву. И звенящую сталь клинка, упершегося в мое нежное горло, и собачий холод, от которого сводит пальцы, и жажду крови, жгутом скрутившую внутренности невыносимой сухостью как во рту, так и в самом теле. И боль, заполнившую все естество, и отчаяние, и смерть...
И испугалась не на шутку, когда никак не могла отрешиться от липкого сна.
Я смахнула со лба капельки пота, поворачиваясь набок. Закрыть глаза, чтобы вновь окунуться в кошмар, не хватало сил, и я лежала с открытыми глазами, пока страх полностью не отступил...
Но кого мне так напомнил молодой охотник?..
Окончательно выспаться этой ночью мне не дали клопы, удивительно реагирующие на мои экзорцизмы. Никак они на них не реагировали!
Я всю оставшуюся ночь провела, дергаясь и перекатываясь по непозволительно узкой, скрипящей от всякого движения кровати. Не знаю, что могли подумать мои соседи, но на то, что происходило в действительности, их мысли, думаю, мало походили.
Под утро, когда сквозь плотно пригнанные створки забрезжил долгожданный рассвет, я с утробными звуками больного бешенством хищника мечом кромсала постель со всеми соответствующими элементами, как то: подушка, разрубленная пополам четким ударом, коего я от себя не ожидала; повторить его, к сожалению, не получилось, в виду чего одеяло с простыней и набитым матрацем превратились в живописные лохмотья, унылыми серыми пятнами устилающие пол. Сама я стала походить на полуобщипанную курицу, с ног до головы усыпанная крупным рыже-белым пером. Об этом мне не преминул сообщить заглянувший в дверной проем Мор, да так и замерший у косяка с отвисшей челюстью.
– Чего надо? – вежливо гаркнула я, пробуя на лезвие точеную спинку кровати.
Я действительно ответила вежливо. Я очень старалась не послать наемника открытым текстом в дальнюю и чрезвычайно трудную дорогу, хотя на языке крутилось огромное количество бранных слов, вполне подходящих именно для этого случая. Даже идеально подходящих, но я все же сдержалась! Какой я не герой после этого?!
Мореус, потихоньку приходящий в себя после шока, трезво оценив ситуацию (да ведь и я вроде не пила), вошел внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.