Под чужой личиной
Шрифт:
– Никакого. Просто интересно. В вашем личном деле возраст не указан. Почему?
– Причины не имеют значения. Сейчас ничего не имеет значения. Кроме, разумеется, маршрута, – небрежный деловой тон дался с натяжкой.
– Хотите использовать меня исключительно в практических целях?
Я откровенно усмехнулась. Жаль, клыков нет – было бы эффектно. Завораживающе.
– А что чисто теоретически вы можете?
– Все, – подумав, выдал он, улыбаясь. Зря он так...
– Интересное заявление. А, главное, нужное. Приму к сведению... когда
Мгновенно потерявший свой блеск и лоск Эрафэн непонимающе уставился на нас.
– Ин не умеет готовить, – вперемешку со смехом выдала обличительную правду Сира. – Совсем.
– Это... правда?..
– Разумеется, – заверила я своего напарника, направившись к двери.
Улица встретила меня обычным шумом вполне обыкновенного города. Но, о чудо, все смешки, выкрики и ругательства не были направлены на меня. Я впервые без опаски шла среди людей, не пряча лица и не оглядываясь по сторонам в поисках обезумевших фанатиков.
Как хорошо выглядеть, как человек! Чувствовать себя своей в толпе! Не быть чуждой!
Какой-то паренек с щербатой улыбкой проводил меня хитрым взглядом черных глаз. Южанин, они с детства отличаются тягой ко всему, что противоположного пола. И это даже не всегда люди... Лысеющий купец (еще вчера бросивший мне под ноги скользкие очистки), выбрав с лотка самый приглядный фрукт, протянул его мне, на мгновенье удержав мои руки в своих. Удивленная, я поспешила ретироваться, пока к руке не прибавилось влюбленное сердце, а там уж и другие, не менее пылающие органы. Похоже, горе-колдун что-то напутал в моей маскировке...
Догрызая персик, который, кстати, оказался довольно вкусным, я вошла в оружейную лавку, расположенную на соседней с особняком улице, и стала со значительным видом вышагивать у охраняемых заклятиями витрин, заполненных самым разнообразным оружием. Подскочивший продавец начал что-то тарабарить насчет прелестей своего товара, не обходя должным вниманием и мои прелести, но я не слушала. Шла, всматриваясь, и искала. То, что подошло бы под описания Хозяина и приглянулось бы мне. Эстетическая сторона ведь тоже не менее важна, чем режущая кромка лезвия. Кроме того, что я воин, так еще и девушка. Внешне, по крайней мере.
Я редко использовала мечи в своей бурной деятельности, практически никогда в открытую не выходя на честный бой, стараясь пакостить исподтишка, что за двухлетнюю практику стало получаться у меня все лучше и лучше. Меч в таком деле вещь больше обременительная, чем полезная – может зацепиться за выдающиеся препятствия, намертво застрять в ножнах, когда его помощь особенно требуется, или даже назло обломиться в самый ответственный момент отсекания трофейной головы или иной, не менее важной для представления заказчику, части тела. Хорошо, хоть точно знаю с какой стороны держать это убийственное оружие.
Я остановилась, как вкопанная, тупо уставившись на испещренный витыми рунами клинок. Эфес украшен каким-то странным существом с шестью расходящимися в стороны щупальцами, крепко фиксирующим ладонь на рукояти из неизвестного мне темного металла. Длинное, местами зазубренное узкое лезвие из красноватого металла, издали словно окруженное легкими сполохами пламени. То, что надо.
– Этот, – я беззастенчиво ткнула пальцем в меч. Продавец оживился. Видно, покупателей на колдовское оружие в округе было немного. Точнее, я – та самая первая дура, польстившаяся на сей зачарованный кусок не то потемневшей стали, не то осветленного железа.
Заколдованное оружие часто находят в приграничных территориях, но иногда оно попадается и в самой Ромерии. Сановники говорят, их подбрасывают духи, чтобы свести с ума и лишить веры. Брехня. Их куют гномы, а зачаровывают эльфы или друиды. Однако пользоваться этими предметами необходимо с большой осторожностью: какого-то особо нервного воина из Приозерья разрубила напополам черная коробка с крошечным рычажком, которую он выменял у некоего странника за пинту пива. Хранил он ее, хранил, а вот вдруг возьми и дерни рычаг. Дурак.
Я бережно подняла клинок, несколько раз резанула воздух. Необычно-высокий свист, яркое свечение и разогретая рукоять – вот все, что отличало этот клинок от обычных. На первый взгляд, разумеется. На что он зачарован в действительности, покажет только битва.
– Отлично, беру, – решительно сказала я, по-хозяйски убирая клинок в ножны. Явно женские, наспинные, мужчины мечи такой длины спокойно пристегивают к поясу, не боясь наступить при ходьбе.
Продавец расплылся в еще более широкой улыбке, радостно потирая друг о дружку вспотевшие ладони. Моему кошельку его улыбочка не сулила ничего хорошего.
– О, госпожа волшебница, вы просто знаток! – нагло соврал он, под локоток уводя меня к кассе. – Этот клинок – настоящее достояние нашего мира, я искренне счастлив, что он попал именно в ваши руки (“Еще бы, – прокралась мне в голову едкая мысль, – кто-нибудь другой просто из страха обошел бы этот меч стороной от греха подальше Из достоверных источников мне известно, что меч этот зачарован от проигрышей в битве, – возбужденно сопел он мне на ухо, как бы ненавязчиво кладя свою руку мне на талию. Я ловко вывернулась из хлипких объятий, встала чуть в стороне и, вынув клинок из ножен, принялась скептически рассматривать его со всех сторон:
– Волшебный, говоришь... хм, надо проверить, – я прищелкнула пальцами, выбивая из них обжигающие искры и “ворожа” над лезвием. Торговец с открытым ртом наблюдал за моими манипуляциями, резко меняясь в лице.
– Странно, ничего подобного вашим словам не чувствую, – я со вздохом вернула меч обратно в ножны. – Может, вас обманули?
– Да-да! Наверняка, вы правы! Совсем никому теперь верить нельзя, госпожа чародейка! Видно, рушится наш мир, – наигранно сокрушался продавец, пока я доставала из кошеля деньги.