Под чужой личиной
Шрифт:
Воин ухмыльнулся.
– Мореус, юная леди. Так вы согласны?
– Я подумаю, – заверила я его, подымаясь из-за стола. Имя... Даже имя мне показалось знакомым. И его голос... Вот леший, что это значит?!
Я небрежно схватила за шиворот упирающегося Рафа, все это время сосредоточенно занимавшегося набиванием своего желудка, с силой встряхнула и поставила на подкашивающиеся от долгого сидения ноги.
– Идем, – коротко бросила я, когда проводник стал нервно копаться в поясной сумке в поисках кошеля. Щелчок пальцами – и из ниоткуда в моих руках появилась золотая монета, которую я с притворным вздохом медленно положила на стол, украдкой поглядывая на Мореуса.
Наемник проводил нас с Рафом спокойным безучастным взглядом, но я еще долго чувствовала его стороннее присутствие. Казалось, только оглянешься – и он окажется позади. Вот воображение разыгралось-то!
И все же пару раз я ненароком обернулась, но, не заметив ничего необычного, пошла домой собирать вещи в путь.
ГЛАВА 2.
Проснулась я на рассвете, с запоздалыми петухами. Видно, как и я поздно легли. Долго ворочалась в постели, но сон так и не вернулся. Пришлось через силу размыкать слипшиеся веки, вылезать из-под уютного одеяла, свешивать ноги с кровати в тщетной попытке на ощупь, а, точнее, на пинание окружающего пространства, отыскать тапки, случайно задеть большим пальцем левой ноги раскрытую створку бельевого шкафа, заорать от обидной ноющей боли и невозможности без предварительной разминки подуть на ушибленный орган и, разумеется, неотвратимо проснуться от этих жутких, леденящих кровь событий.
Я, поминутно охая, тихонько захромала на кухню, по пути сполоснувшись в стоявшей на моем пути бадье. Именно стоявшей – после моего торжественного прохода бадья с утробным бульканьем опрокинулась, залив весь холл холодной родниковой водой, которая тут же с пренеприятным журчанием стала просачиваться вниз через неплотно пригнанные доски.
Я хмуро пошлепала мокрыми босыми пятками за какой-нибудь особо обветшалой тряпкой. Не отыскав таковую, запоздало вспомнила, что я как-никак ведьма, специализирующаяся на магии огня. Хотя лучше б забыла. Навсегда...
Пламя обжигающей стеной заполнило весь коридор, танцуя прямо по искусственному озерцу, будто его составляющей был чистый спирт. Я ошеломленно отпрянула, поминая всю знакомую и не очень нечисть, сдернутой с окна занавеской пытаясь сбить пламя. Хоть бы хны!
Наскоро придя в себя из стрессового состояния, я более обдуманно распылила магический огонь, тоскливо глядя на закопченные стены и потолок. От бадьи остался лишь обгорелый остов и три почерневших железный обруча.
День явно не задался с самого утра...
У Сир я оказалась уже в девять, едва разобравшись с домовладельцем по случаю пожара. Притворно поохав и поахав, он беззастенчиво стянул с меня три золотых за “капитальный ремонт” моей хибары. По мне, чинить там что-то было верхом глупости, потому что от первого же удара молотка или долота домишко мигом развалится на стройматериалы. К несчастию для моего отнюдь не бездонного кошелька, убедить в своем мнении домовладельца я так и не сумела. Впрочем, не очень-то и старалась – поджимало время обсуждения нашей с Рафом экспедиции.
Между тем мой напарник уже присвоил себе одно из кресел в гостиной. На его счастье (и здоровье), не мое. Не здороваясь и даже не одаряя никого из присутствующих своей фирменной “доброй” улыбкой, я плюхнулась в кресло, беззаботно роняя походную сумку у своих ног.
– Чудесный день, – попыталась завязать легкую беседу хозяйка особняка, но, столкнувшись с выражением моих неумолимо желтеющих глаз – вторую ипостась, время от времени одерживающей верх над моим “человечным” образом, заклятие личины никак не затронуло, – подавилась собственными же словами. Я оскалилась в хищной ухмылке, царапая удлинившимися когтями подлокотник, до деревянного скелета продрав цветастую обивку, успокаиваясь.
– Что-то случилось? – О, Великие, ее детская наивность когда-нибудь толкнет меня на нарушение первой заповеди – не убий. И все же, я постаралась сдержать свои плотоядные порывы, с трудом пряча когти. Отдышалась.
– Да нет, все в норме, – спокойно солгала я, изучая все неровности потолка. Каждую зазубринку, каждую выемку, каждую трещинку...
– Ты уверена? – задумчиво пробормотал себе под нос Раф, но я услышала и предотвратила его вылазку с целью ощупать мой лоб на предмет наличия белой горячки, хотя ее цвет, уверена, не имел первостепенного значения. Проводник согнулся со стонущим хрипом (хрипящим стоном?), когда мой кулак со всей дури, коей в моей голове не меряно, впечатался ровнехонько ему в солнечное сплетение. Пусть радуется, что я ударила на уровне своего плеча, поленившись опустить руку ниже.
– На все сто, – с елейной улыбочкой заверила я его, как только он сподобился опуститься напротив, все еще скривившись и горестно массируя место прямого попадания. Мое настроение положительно стало лучше. – Что ж, начнем, пожалуй. Как я вижу, все в сборе...
Мою пламенную речь прервал настойчивый стук в дверь, через четверть минуты переросший в чрезвычайно настойчивый. Я ненароком испугалась за сохранность сего предмета народного зодчества, как дверь Сир, с обеих сторон испещренная замысловатой эльфийской вязью. Кажется, ее далекий предок привез данный дубовый монумент из Заграничья, когда подобные путешествия и даже торговля были в ходу. Нда, старенькая вещица – люди перестали общаться с представителями других рас и наглухо закрыли границы своих территорий семь веков назад, с окончанием Пятой войны, хотя разобщились в представителями нечеловеческих рас за несколько тысяч лет до того. Несмотря на вышестоящий прискорбный факт, торговые обозы тайно петляют к дриадским и эльфийским лесам и по сей день. Налоги, разумеется, идут в обход государственной казны, оседая в бездонных карманах крупных торговцев и наемников, дежурящих у пограничных переправ, коих в Заслоне не менее шести. Впрочем, это исключительно королевская воля. По мне не отличающаяся разумностью.
Дворецкий неслышно отпрянул от двери в гостиную, под которой просидел весь наш недолгий разговор, проходивший, разумеется под абсолютной сферой, и, шаркая по полу, побрел к выходу. Мы услышали лишь скрип открываемой двери, а в следующую секунду мажордом с противным, закладывающим уши визгом пролетел мимо нас, остановленный изящным сервантом. После аварийной посадки доселе явно не летавшего слуги и он, и великолепный сервант ручной работы зодчих Дронского града представляли довольно жалкое зрелище.
Раф приподнял отлетевшую в стороны створку, перехватил поудобнее и скользящими шагами стал приближаться к зияющей пустоте за дверным косяком, чудом оставшимся на месте. Выломанная дверь, являющая собой сейчас лишь хаотичное нагромождение досок, аккуратно прислонилась к диванной спинке.
Я уже раздумывала, не оторвать ли мне изогнутую ножку у пришедшего в негодность шкафчика, как в проеме появился тот, кто затеял весь этот бардак. Ножку я обломить не успела...
– Мореус?.. – изумление в моем голосе поочередно передалось всем присутствующим кроме дворецкого, в бессознательном состоянии лежащего у покореженной мебели. Сначала Сир, а за ней и осмелевший выйти из-за укрытия Раф во все глаза осматривали вошедшего, силясь понять, каким образом этот человек сумел с легким изяществом выкинуть отнюдь не невесомого слугу на такое, мягко говоря, порядочное расстояние.