Подари мне себя до боли
Шрифт:
— Ещё… — тихо, несмело попросила она, когда он перестал вжимать ее в себя так сильно.
— Что? — Макс даже голову поднял над подушкой.
— Ещё так сделай, — сказала Соня и покраснела.
Макс криво усмехнулся.
— А волшебное слово?
— Пожалуйста, — сгорая от нетерпения выстонала она.
— Пожалуйста что?
Он издевается?
— Пожалуйста. Сделай. Так. Ещё.
— Сделать как?
— Трахни меня, Моронский, я больше не могу… — не выдержала Соня.
— С-с-сссскка! —
Грудь Макса тяжело вздымалась. Челюсть сжалась, на лбу проступили капли пота. Губы приоткрыты. Брови домиком.
Вдруг он замер. Запрокинул голову. Вены на шее вздулись. Макс выгнулся, притянул Соню за горло к себе ближе и она увидела, как лицо его за мгновение меняется. Вот, только что ему, как будто, было плохо, а сейчас уже нереально, крышесносно ХОРОШО!
Соня рухнула ему на грудь, уткнулась носом в шею, вдыхая его запах и подрагивая.
— Отличное начало дня! — сказал Моронский, отдышавшись, и пустил руки бродить по Сониной спине.
— Моронский, какое начало? Солнце садится, — пробубнила она ему в шею.
— У меня, когда я встал, тогда и начало.
Когда Соня вышла из ванной, завернутая в полотенце, Макс сидел на краю кровати, напротив стеклянной стены. Мощная спина его чернела на фоне вползающих в комнату сиреневых сумерек.
— Макс, — тихо позвала Соня.
Он обернулся.
— Ты не хочешь поговорить о том, что вчера было?
— Это о чем? Что было вчера?
— В шафране…
— А это… — отмахнулся он, — нет, не хочу. Я уже все обсудил с твоей задницей. Надеюсь… — он сощурил глаза, — Очень надеюсь, что она меня поняла.
Соня поджала губы. Оправдаться не получится. Да и это было бы глупо.
Макс поднялся с постели, медленно, походкой тигра двинулся к Соне. Подошёл вплотную. Стянул полотенце. Взял за плечи, развернул к себе спиной и толкнул на кровать.
— Мааакс… — попробовала возразить она, сомневаясь, что выдержит ещё одну атаку.
— Ш-ш-ш, — прошелестел он ей в ухо, — не трону, расслабься. Лежи смирно.
Он куда-то отошёл, но быстро вернулся. Что-то щёлкнуло. И через секунду Соня почувствовала на своих ягодицах что-то влажное и прохладное, а затем и ладони, осторожно размазывающие это что-то по ее попе. Запахло чём-то косметическим, весьма брутальным.
— Что это?
— Крем после битья.
Он аккуратно, очень нежно гладил Сонины ягодицы, не упуская возможности скользнуть пальцами между ними. И
Да что с ней такое? Как такое возможно? Почему она постоянно его хочет?!
В холле что-то звякнуло.
Макс чертыхнулся.
— Это Игорь. Пиццу притаранил. Ща похаваем!
И соскочив с постели, на ходу натягивая боксеры, вышел из спальни.
Соня тоже поднялась. Нашла своё полотенце и обмоталась. Прикоснулась к пылающим щекам. Подула себе на лоб. Что он делает с ней? Что она сама делает?
— Соня! — раздалось снизу. — Пошли пожрем, пока она горячая!
Моронский шмякнул на тарелки по огромному треугольнику пиццы.
— Давай! — жевнул он.
Соня и правда была голодная. Она потуже затянула полотенце над грудью, присела на краешек высокого барного индастриал-стула. Взяла двумя руками кусок пиццы и осторожно укусила за краешек.
Моронский активно жевал, жадно заглядывая за махровый узел над Сониной грудью. Проглотил, не отрывая от неё взгляда, откашлялся и сказал:
— Хотел тебя, — он глотнул минералки из пузатого фужера, — покатать на байке по ночному городу. Но одежда у тебя, — он кивнул на полотенце, — вообще не одежда. А ту розовую хуйню я велел сжечь.
У Сони пицца встала поперёк горла. Она тоже схватила фужер с водой. Хлебнула. Проглотила.
— Оно, вообще-то, от Кавалли! — она дёрнула плечиком и закусила губу.
— От Кавалли, блять?! — рявкнул он. — Вот в нем тебя бы и отковалли все трое! Один там, правда, больше по мальчикам. Но для разнообразия и твоя жопа бы сгодилась.
— Макс…
— Да. Закрыли тему! — отрезал Моронский.
Он прожевал ещё кусок, запивая водой из бокала.
— Завтра поедем, купим нормальных шмоток тебе, — сказал он обыденно, закуривая чёрную сигарету.
Она хотела возразить, но не успела, Макс не дал.
— А пока вот, — он с сигаретой во рту нырнул куда-то за подушки дивана и извлёк несколько брендовых пакетов. — Времени особо не было. В первом попавшемся магазине здесь внизу купил. Если что-то не подойдёт, можно завтра поменять. Главное, не в полотенце туда прийти.
Соня смотрела на пакеты и не знала, что делать. Как реагировать? Как это выглядит? Как расценивать? Он изъявил желание ее приодеть? Она, типа, замухрышка, которую надо теперь довести до кондиции, подтянуть до уровня хозяина? Чтобы не позорила венценосного? И что ей на это сказать?
«Тоже мне, принц с хрустальным башмаком!»
— Соня! У меня сейчас сигарета усы спалит! Может, возьмёшь пакеты?
И она взяла. А куда деваться? Не ходить же, в самом деле, в полотенце.