Подари мне себя до боли
Шрифт:
Приподняла полотенце, сверкнув на мгновение голым задом. Затем спустила сильно вниз, демонстрируя голую изящную спину и упругие ягодицы сердечком. Снова запахнула полотенце на груди и повернулась на него.
Ой, чё началось! Девочка вошла в раж! И Макс вовремя поймал себя на желании отбивать ногой ритм.
Придерживая полотенце у груди одной рукой, другой заскользила по ноге вверх, приподнимая его верхний край. Перекинула волосы с одного плеча на другое. Рот открыла.
Соблазняет!
Максу
Она уже двигалась без смущения, играла с ним, то распахивала края полотенца, мельком показывая соблазнительные свои прелести, то запахивала. Виляла бёдрами, красиво перебирала длинными сильными ногами. Наклонялась, выгибалась, ласкала себя. Садилась, широко раздвинув ноги, но ничего не показывала, оставляя Максу простор для фантазии. Дразнила взглядами, манила его гибким телом.
Не переставая двигаться, сделала несколько шагов к креслу, в котором он сидел. Сохранять внешнюю невозмутимость становилось все сложнее — внутри него бушевал подросток, которому впервые выпало счастье смотреть, как танцует охуительная голая телка! Для него танцует! Подросток свистел, кричал «yes, baby!», «покажи сиськи!», «снимай все!», «иди ко мне!», «fuck me». Взрослый Моронский играл желваками, смотрел жестко, не замечая, как грызёт нижнюю губу. И думал — что быстрее лопнет: терпение или член?
Пальцы больно обожгло. Оказалось, что сигарета давно истлела до фильтра. Черт. Пепел упал на пол. Он даже не сделал ни одной затяжки.
Музыка тоже закончилась. В комнате повисла тишина. Соня, тяжело дыша, стояла перед ним в двух шагах. Растерянная и возбужденная.
Моронский затушил окурок в пепельнице. Резко подался вперёд и схватил за края полотенца. Распахнул. Выдернул из рук, отбросил в строну.
Взял Соню за запястья. Впитывая шквал эмоций, от которых бежал бы, будь он менее сильным и безумным.
Девочка — ядовитая пряность.
Моронский потянул ее за руки вниз, вынуждая опуститься перед ним на колени.
— Теперь мою музыку послушаем. — сказал он, поднимаясь с кресла.
Макс выбрал в плейлисте Kingdom come «Twilight cruiser». Зациклил композицию. Отлично. Если вздумает шуметь, крики идеально впишутся в гитарные соло.
Встал перед Соней во весь рост. Слегка надавил ей на плечи. Перекинул ее волосы на одну сторону. Поддел пальцем украшение-ошейник.
— Встань на четвереньки.
Ее крупно затрясло, но Соня послушалась.
Макс обошёл ее сзади. Ох, ну и вид! Стоит раком, вся раскрытая. Попку задрала похотливо, поясницу прогнула призывно. Трясётся. Но тело выдаёт сущность — ей нравится ее положение! И чем отчаяннее она пытается это скрыть, тем это очевиднее.
Он опустил ладонь Соне на ягодицы, погладил, наслаждаясь гладкостью раскалённой плоти, скользнул между булок.
Черт. Мокрая, пиздец. Киска блестит вся в смазке.
Он плавно вытянул ремень из брюк и сказал:
— Соня, то, что я сейчас сделаю, бывает весьма приятно. Но не сегодня. Не в этот раз… — он сложил ремень пополам. — Я хочу, чтобы ты усвоила урок. Я органически не переношу враньё. Сокрытие правды приравнивается ко лжи. Обопрись на локти. Шире бёдра разведи.
Он ещё раз коснулся ладонью ее промежности, слегка подразнил, нырнул пальцем в неё, вынырнул, ещё раз скользнул вдоль складок, покружил, поласкал, усыпляя, успокаивая. Услышал рваный вздох.
И резко, неожиданно хлестнул ремнём по попе.
Он умел пользоваться этой частью своего гардероба. Мягкая кожа одним сухим щелчком обожгла гладкие ягодицы. Ужалила, как змея.
Соня дернулась и всхлипнула. Но осталась на месте покорно подставляя зад. Умница.
Макс погладил место удара ладонью.
— Это за ложь! — пояснил он.
Следующий щелчок. Снова всхлип. Погладил рукой порозовевшее место, подразнил клитор.
— Это за то, что позволила втянуть себя в неприятности.
Размахнулся сильнее. Следующий удар опалил ягодицы.
— Это за беспечность!
Ещё один.
— Это, чтобы ты понимала, что все серьезно! Я не шучу!
Ещё удар! Сильнее всех предыдущих.
Охуеть. Кожа розовая, смазка по ногам течёт. Макс чувствовал, что сам вот-вот взорвется. Или сорвётся. Тут ведь главное не переусердствовать.
— Это за то, что бегала от меня…
Макс стегнул ремнём последний раз и тут же отшвырнул в сторону, будто раскалённый до бела, обжигающий до нервов. Ещё секунда — и он бы рассыпался в руках пеплом.
Упал на колени. Приник губами к покрасневшей медовой коже. Покрыл поцелуями каждый сантиметр сладкой розовой плоти. Прихватил зубами. Языком провёл по влажным складкам. Зарылся носом. Проник языком.
Дрянная девчонка не сдержала стона.
Да, детка, сейчас, подожди!
Он стянул с бёдер брюки до колен и резко вошёл в Соню. Правой рукой потянул ее за волосы к себе. Левой накрыл её киску спереди. Резко, сильно толкнулся бёдрами, вгоняя член до упора. До самого конца. Отстранился. Снова вогнал, сильнее потянув за волосы. Пальцами левой руки нащупал бугорок в нежных складках. Подразнил. Снова толкнулся членом в неё. Отпустил волосы, надавил на поясницу, заставляя сильнее прогнуться, опуститься грудью в пол. Не переставая ласкать ее спереди между складками, начал сильно и быстро трахать, так, что яйца бились о промежность. Ещё и ещё. Сильнее и быстрее. Не жалея. Не деликатничая. Он трахал ее так, как давно хотел. Не сдерживаясь. Крышу снесло напрочь. Волнами накатывало удовольствие. Поднималось из паха вверх к макушке и возвращалось обратно в пах. Кожа на спине шла рыбью от кайфа. Перед глазами пелена. Он утонул в ней узкой, горячей, влажной. Растворился.