Подарок Тартини
Шрифт:
– Ты сделала это не из тщеславия, - подчёркнуто сердито высказал он, - тебе просто хотелось развлечься!
Дарья заметила, как с настроением юноши изменилась погода за окнами. Небо затянулось тучами, а когда Гипнос говорил, она явственно слышала отдалённые раскаты грома.
– Что я сделала не так? – ей хотелось держаться подальше от грозного Гипноса ещё и потому, чтобы он не заметил её слёз.
– Я восхищаюсь твоей сообразительностью: ты легко нашла способ смешать сны; и недоволен беспечностью, из-за которой ты так и поступила.
– Ничего страшного не произошло! – защищалась Дарья.
– На этот раз да. Но ты учишься не для забавы, моя милая, а для серьёзных свершений. Обещай мне, что больше делать этого
– Обещаю, - ответила девушка, глядя, как светлеет небосклон и прежние тепло и свет возвращаются в Царство Сна.
Гипнос улыбнулся, она спустилась к нему, и он взял её за руку.
– Сегодня ты получила свой первый урок. Не только по сновидческой науке, но и нравственный. Но, несмотря на всё это, я рад за тебя: мне не будет скучно с такой спутницей, как ты. А теперь настала пора возвращаться. Тебе скоро в школу. Я уверен, Стас обязательно придёт сегодня на занятия.
– Почему ты хочешь помочь ему?
– Потому что он находится в возрасте жителей моего города, и в нём крепка вера. Все кругом смеются над его желанием стать президентом, но он верит в то, что достигнет своей цели. Он желает для своего народа лучшей жизни и в этом наша с ним мечта. Неважно, что миры Сна и Яви разнятся, мысли их обитателей направлены на достижение гармонии и совершенства. Поэтому мне нравится Стас. Но ведь именно поэтому он нравится и тебе? – Гипнос испытующе посмотрел ей в глаза и прочёл в них ответ. – Мы очень скоро увидимся, Дарья, я с нетерпением буду ждать, когда это произойдёт. Возвращайся в Явь с моим благословением.
Этюд 4. Сон Фридриха Кекуле
Эта ночь тысяча восемьсот шестьдесят пятого года была особенно холодной, и Фридрих Кекуле, достигший уже того возраста, когда тело реагирует на изменения погоды, предпочёл развести в камине огонь. Очень скоро костёр начал весело потрескивать, погрузив комнату в причудливый театр теней и, уютно устроившись в кресле напротив, Фридрих протянул к согревающему огню ноги. Прыгающие язычки пламени напомнили ему один из ранних снов, и он подумал, что в состоянии разложить структуру огня на составные элементы, но вряд ли в его силах выделить те, которые связали память химика со снами. Эти несколько философские отвлечения приятно убаюкивали, и Фридрих задремал, когда его глаза устали следить за игрой огненных отсветов. Казалось, что коварный огонь проникал сквозь закрытые веки, и продолжал свой танец, превращаясь из пламени в атомы. Завороженный повторяющимися образами, взгляд дремлющего Фридриха уж не мог различить более крупные структуры, построенные в длинные цепочки. Замыкаясь друг на друге, они танцевали, извиваясь, словно змеи, как вдруг одна из змеек отделилась от своего собственного хвоста и новая структура дразняще затанцевала перед глазами Фридриха. Как будто пронзённый молнией, он проснулся. Впечатление от сна было настолько сильным, что ещё некоторое время он продолжал сидеть в кресле, пытаясь удержать перед глазами ускользающую структуру. Где-то в глубинах сознания зарождалась смутная мысль о том, что это открытие будет переворотом для современной химии. Столько лет он пытался найти молекулярную структуру бензола, а хватило одной холодной ночи и потрескивающего огня, чтобы понять, что она представляет собой замкнутое карбонное кольцо!
Сделав записи на бумаге, Фридрих на мгновенье задумался. По его губам скользнула улыбка, и он снова занёс перо над испещрённым записями листом. Кое-что, не имеющее прямого отношения к химии, не мешало бы узнать и его менее склонным к философии коллегам.
Глава 9. «ЯВЬ. Три встречи»
1. «Граница»
По дороге в школу Дарья гадала, придёт ли сегодня Стас. Если всё-таки это случится, значит, нужно приготовиться к разговору. Гипнос дал ей чётко понять, что этот мальчишка взят под
Когда вместе со звонком она вошла в класс, ей с трудом удалось сдержать возглас радости: на самой последней парте, втянув голову в плечи и стараясь быть незаметным, сидел Стас. Увидев Дарью, он совсем постарался исчезнуть из поля зрения, и над его партой виднелась теперь лишь непричёсанная макушка.
– Здравствуйте! – сдержанно поздоровалась Дарья с ребятами. Казалось, ничего не произошло со вчерашнего дня, словно Стас не сбегал из дома, а одноклассники не бродили полночи по замёрзшей Москве. Для Даши эта ночь тоже была нелёгкой, поэтому она не смогла в полной мере прочувствовать напряжённую атмосферу в классе. Восприятие притупилось и требовалось какое-то время на восстановление эмоциональных сил.
Урок прошёл со скрипом. Хмурые невыспавшиеся ученики отвечали невпопад, то и дело путали имена героев и события, а макушка Стаса так и не поднялась выше прежнего уровня. Дарья с облегчением услышала звонок, и отпустила ребят без домашнего задания. Они покидали кабинет в недоумении – неужели Дарья Алексеевна не поблагодарит их за участие в поисках «чокнутого» Стаса, как они называли его между собой? Но она ничего не сказала.
Дверь за последним учеником закрылась, и только тогда Дарья подошла к мальчику, выпрямившемуся и неподвижно сидящему, мрачно уставившемуся перед собой воспалёнными от недосыпания глазами.
– Стас, здравствуй, - она ласково тронула его за плечо. Мальчишка поднял на неё затравленный взгляд. – Что случилось? Ты боишься меня?
– Вы тоже не спали из-за меня? – встревоженно спросил он. – Послушать, так я всем приношу одни неприятности!
– Мне ты не доставил беспокойства, - попыталась разубедить его Дарья, - но не потому, что твоя судьба мне безразлична.
– Я знаю, Дарья Алексеевна! – воскликнул Стас. – Вы единственная, кто может всё понять. А ребята, - он поник головой, - они не разговаривают со мной из-за того, что сегодня не спали, разыскивая меня повсюду.
– Они переживали из-за тебя.
– Они делали это для Вас, - Стас резко вскинул голову и прямо посмотрел в глаза учительнице, - потому что любят и уважают Вас, Дарья Алексеевна. А меня презирают. Хотя я учусь с ними с первого класса. Впрочем, они никогда особо меня не жаловали.
– Ты несправедлив к ним, Стас, - с укором посмотрела на него Дарья.
– Вы не знаете! Когда я пришёл сегодня – незадолго до Вас – они всё сказали, что думают обо мне! Они считают, что я помешался на своём желании стать президентом, что я свожу с ума своими дурацкими амбициями родителей и порчу жизнь Вам. Потому что тогда на педсовете всё началось именно из-за меня! Они не хотят потерять Вас, Дарья Алексеевна, поэтому предпочитают потерять меня, - он встал и направился к выходу, всем своим видом давая понять, что смирился с положением аутсайдера, но Дарья успела схватить его за рукав.
– Стас, я же обещала помочь тебе, ты помнишь?
Он остановился, обескураженно глядя на неё.
– Во сне. Ведь недаром ты назначил меня министром образования.
У Стаса вытянулось лицо.
– Откуда Вы знаете?
– Разве ты забыл кремлёвскую неразбериху? – в кабинет уже входил другой класс, и Дарья ласково подтолкнула Стаса к двери. – Поговорим после занятий.
Теперь она была уверена, что Стас останется на все уроки, а после них будет нетерпеливо дожидаться её под дверью. Так оно и вышло. Когда кабинет опустел, Стас занял первую парту, но хранил молчание, взирая на учительницу с трепетом и недоумением. Дарья села рядом и, стараясь выглядеть как можно увереннее, начала искать слова, чтобы завязать разговор, как вдруг Стас сам задал ему нужное русло: