ПОДЛИННЫЕ СОЧИНЕНИЯ ФЕЛИМОНА КУЧЕРА
Шрифт:
Старший Чихохок сразу остановился и опустился на землю.
– Думаю, что нам надо раскурить трубку, – произнёс Торопливый Олень и сел рядом с отцом, бережно опустив обе руки в длинный кожаный мешок, привязанный к поясу. Через несколько секунд Хейхой увидел в его ладонях обёрнутую в мягкую кожу палку.
– Это что? – поинтересовался Пьер.
– Калумет, – ответил белый охотник.
– Калумет? Трубка Мира?
– Просто трубка, но европейцы обычно любую индейскую трубку называют Трубкой Мира. Очень давно кто-то из первых французских первопроходцев назвал эту трубку калуметом из-за её длинного мундштука. Индейцы считают священным именно мундштук, а не чашечку, куда набивается табак. Мундштук вызывает у них какие-то ассоциации с дыханием, горлом, голосом, что в свою очередь сопоставляется с человеческой речью, с общением, то есть с одним из важнейших принципов жизни. – Соколиный Взгляд задумчиво поднял глаза к вечернему небу. – Понятие Трубки Мира является замечательным даром, который, увы, оценен недостаточно. Никто не знает, откуда пришла к индейцам курительная трубка. Мало кто из белых осознаёт её значение, а вполне возможно, что знание о её точной роли в индейской жизни смогло бы помочь нам понять до конца и некоторые из наших собственных проблем.
– Вы меня заинтриговали. – Пьер улыбнулся. – Мне вообще начинают нравиться ваши лесные братья. И не только Волки-Делавэры, даже Ирокезы. Есть в краснокожих дикарях нечто такое, что захватывает меня. Похоже, что если основательнее изучить их, углубиться в их жизнь, то она поглотит безвозвратно, так много в ней необъяснимой прелести.
– Вы правы, майор, совершенно правы, – согласился Соколиный Взгляд. – Именно поэтому я, высокообразованный человек, живу бок о бок с ними – варварами, обмазанными медвежьим жиром и красками. Мне приятны их обычаи, хотя я и вижу в них слишком много дикого. Но ведь и мы, дети цивилизованной Европы, ничуть не мягче в своих поступках на самом деле. Просто мы привыкли к другой форме дикости. Не так ли?
– Не стану спорить, мой друг.
Тем временем Чихохоки разожгли костёр и раскурили трубку. В глубоком молчании они втянули в себя душистый дым – сперва Здоровенная Змея, затем Торопливый Олень – и передали трубку Соколиному Взгляду. Он последовал их примеру, глотнув ароматную струю и пробормотав какие-то слова на индейском языке.
– Теперь ваш черёд, майор.
– Но я не курю.
– Можете не затягиваться, майор, просто возьмите трубку в руки и наберите этого дыма в рот. Когда будете выдыхать его, вознесите Господу коротенькую молитву, – сказал охотник.
Когда трубка была выкурена, Здоровенная Змея сказал:
– Пока я курил, ко мне пришло видение. Медведь и черепаха. Они шагали вместе с нами и разгребали своими руками врагов, враги лишь удивлённо раскрывали рты при этом. Медведь и черепаха помогут нам…
– Но как, вождь? – спросил Пьер. – Как они нам помогут?
– Этого я не знаю. Мы будем ждать, – ответил Чихохок, и оба индейца занялись приготовлением скромного ужина.
– Прислушайтесь! – Пьер настороженно поднял вверх указательный палец. – Какие-то вздохи!
– Ничего страшного, – отмахнулся охотник, – это лишь призраки.
– Какие призраки? Что вы глупости плетёте?
– Обычные призраки, – равнодушно пояснил Соколиный Взгляд, – невидимые лесные жители. Их тут много. Разве вы не слышали их голосов раньше? Странно, у вас, видно, что-то со слухом, мой друг.
Во мраке ночи лес казался страшным. Хейхой некоторое время сидел неподвижно, весь превратившись в слух, затем незаметно для себя уснул. В действительность его вернуло прикосновение Соколиного Взгляда к его плечу.
Открыв глаза, Хейхой увидел, что охотник прижал палец к губам, приказывая майору не производить ни звука. Угли костра тлели в нескольких шагах от Пьера, и возле них он различил согнувшуюся фигуру старшего Чихохока, который явно дремал. Ружьё лежало так близко от него, что стоило лишь протянуть руку, чтобы мгновенно схватить его. Томагавк находился прямо между ног. Хейхой думал, что вождь спал, но в действительности туземец был настороже, приведённый в готовность тем же звуком, что и белый охотник. Торопливого Оленя нигде не было видно. Но майор Пьер Хейхой не различал ничего подозрительного в лесных шумах.
Он хотел было обратиться к Соколиному Взгляду с вопросом, но в ту же секунду в лесу мелькнула ружейная вспышка, раздался выстрел. Над костром, у которого сидел Чихохок, взвились искры. Когда Хейхой взглянул туда второй раз, то увидел, что Здоровенная Змея исчез.
Между тем белый охотник уже держал ружьё наготове и с нетерпением ожидал, когда появится неприятель. Раза два до него донёсся шелест кустарника и топот ног – в чащу бросились какие-то фигуры. Затем грохнул выстрел.
– Это Торопливый Олень, – сказал охотник. – Я узнаю голос его выстрела так же хорошо, как отец знает голос своего ребёнка, потому что сам владел этим оружием, пока не раздобыл себе получше.
– Что всё это значит? За нами следят?
– Во все глаза, мой друг. Но те глаза, что были слишком близко от нас, через минуту-другую закроются навсегда, чтобы никогда больше не проявлять излишнего любопытства.
Появился Здоровенная Змея и спокойно уселся на прежнее место.
– Ну что там? – спросил Хейхой.
Индеец ответил лишь после того, как внимательно осмотрел головню, в которую попала пуля, чуть было не оказавшаяся для него роковой. После этого он с удовольствием поднял палец и произнёс по-французски:
– Один. За вторым пошёл Торопливый Олень.
В ту же секунду к месту стоянки шагнул из тьмы младший Чихохок.
– Один, – проговорил он, демонстрируя отрезанный скальп врага.
– Похоже, сегодня выдалась весёленькая ночка, – хмыкнул Соколиный Взгляд.
– Надо уходить сейчас, – предложил старший индеец. – Массавомаки бродят вокруг. Надо отправиться к реке и найти лодку.
– Но как же следы? Ведь мы нашли следы девушек! Неужели мы оставим поиски? – схватился за голову Пьер.
– Нет. Просто мы сделаем небольшой крюк по воде, чтобы обмануть Ирокезов. Пусть не думают, что мы заняты поисками их пленников, – объяснил охотник.
(Здесь потеряны четыре страницы рукописи)
…Здоровенная Змея положил своё весло. Торопливый Олень и Соколиный Взгляд вели каноэ по запутанным, извилистым протокам. Внимательный взгляд старшего Чихохока переходил с островка на островок, с одной заросли на другую; его острый взгляд устремлялся вдоль обнажённых скал и грозных лесов, нахмурившихся над узкими протоками.