Подозреваемые

Каунитц Вильям Дж.

Взгляды Скэнлона и Бакмэна встретились. Скэнлон направился к машине. Хиггинс уже сидела за рулем, Колон устроился рядом, прижав колено к ее ноге. Крошка Биафра втиснулся сбоку. Кристофер сидел сзади, лущил семечки и аккуратно складывал шелуху в пепельницу. Лью Броуди стоял на тротуаре, придерживая распахнутую дверцу.

Скэнлон уже почти добрался до машины, когда Бакмэн перехватил его.

— Что хорошего можете сообщить прессе, лейтенант?

— Да здравствует первая поправка [4] .

4

Первая

поправка — дополнение к Конституции США, в которой декларируются права и свободы прессы.

Не смутившись, Бакмэн продолжал:

— Мне птичка напела, будто вы что-то скрываете в деле Галлахера.

— А ваша птичка случайно не ходит в туфлях на каблуке и не курит большую сигару?

— Он, может быть, станет вашим новым комиссаром.

Поморщившись, Скэнлон сказал:

— Комиссары полиции приходят и уходят.

Он подошел к машине. Бакмэн остановил его.

— Я неплохой парень, Скэнлон. И я могу помочь вам на Службе. Могу даже пособить вам опять вернуться в Мидтаун.

— Вашими устами да мед пить.

— Общество имеет право все знать, Скэнлон.

— Разве так? — спросил Скэнлон, уводя репортера подальше от машины. — В таком случае, я дам вам служебные сведения. Галлахер погиб при исполнении, пытаясь предотвратить ограбление. Точка. Все.

— Я в этом деле уже достаточно долго, чтобы знать, что не бывает дыма без огня. Вашего собственного начальника следственного управления отстранили от дела. Никто из детективов, кроме Маккензи и вас, не знает ничего. Стало быть, в деле не все чисто. А теперь доктор Циммерман, сын одной из жертв, и его жена убиты. Нет. Здесь что-то есть, лейтенант, и вы хотите скрыть это.

— У меня нет никаких предположений о том, почему доктор и его жена убиты. Могу сказать лишь, что Галлахер погиб при исполнении служебных обязанностей.

— При исполнении обязанностей? — Репортер иронически усмехнулся. — Фигня, и вы это знаете. Я буду копать, и вы на своей шкуре почувствуете, как я умею оказывать давление ради того, чтобы добиться правды.

— Ну, давайте, Бакмэн. Я очень верю в свободу печати и тому подобную чепуху. — Скэнлон скользнул в машину и захлопнул дверцу.

Хиггинс посмотрела на него в зеркало заднего вида.

— Куда?

— В больницу «Доктез».

Машина подъехала к стоянке карет скорой помощи.

— Ждите здесь, — сказал Скэнлон, открывая дверцу.

Он прошел мимо двух вахтеров и осмотрел занятые скамейки в приемном покое «Скорой помощи». Линды Циммерман не было. Он заметил «кб» [5] , который стоял в углу, возле кадок с цветами. Скэнлон подошел к нему и представился, спросил об Андреа Циммерман.

5

«Квадратная бляха» — прозвище полицейских, т. к. у них на ремнях огромные квадратные пряжки.

Полицейскому было шестьдесят с небольшим. Жидкие волосы его совсем поседели.

— Я вышел в отставку в Шестьдесят шестом, а до того служил в Четырнадцатом участке.

— Кто был у вас капитаном? — спросил Скэнлон, чтобы наладить добрые отношения со стариком.

— Фитцпатрик.

— Старый Фитц, Неустрашимый? Я работал с ним во время бунтов в Гарлеме.

Лицо старика приобрело отсутствующее выражение.

— Наверное, Служба с тех пор изрядно изменилась.

— Служба никогда не меняется, меняются люди.

— Да, наверное, вы правы, — сказал старик. — Подождите здесь, я проверю, есть ли для вас новости.

Скэнлон видел, как он подошел к регистратуре и покопался в формулярах. Вытащив один, прочел его и поманил Скэнлона за собой.

Они прошли через две большие двери, обитые по краям толстой резиной, и попали в коридор.

— Девятая палата, за углом направо, — сказал старик, пожимая Скэнлону руку.

— Спасибо, — ответил Скэнлон, глядя вслед уходящему отставнику и думая, что и ему тоже придется жить без Службы.

Линда Циммерман, ссутулившись, подпирала стену возле девятой палаты. Облик ее утратил изысканность, предметы туалета были подобраны как попало, волосы растрепаны. Она казалась глубоко потрясенной.

— Как Андреа? — мягко и заботливо спросил Скэнлон.

— Моя племянница в шоке, — слабым голосом ответила она, глядя на сверкающий пол.

— Жаль, что я не могу найти слов утешения. Я очень, очень сожалею.

Линда покачивалась на каблуках и билась лбом о стену.

— Сначала мама, потом брат и Рэчел. Я потеряла всю семью. Осталась одна с девочкой, которую надо растить. — Она устремила на Скэнлона полный боли взгляд. — Вы обязаны были защитить нас. Почему вы не выполнили свой долг? Почему? — закричала она и принялась биться о стену затылком.

— Линда! — Он схватил ее за плечи.

Она пыталась вырваться, крича и продолжая резко запрокидывать голову.

— Почему? Почему?

Он прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Затылок Линды был в крови.

— Вы убили мою семью! — кричала она, дубася его кулаками. — Убийца! Убийца!

Она упала в обморок прямо ему на руки. Он подхватил ее. Подбежали несколько медсестер. Одна из них привезла каталку. Скэнлон уложил Линду на нее.

— Вы ее муж? — спросила одна из медсестер.

— Приятель.

— Подождите, пожалуйста, в приемной.

Скэнлон сидел на скамейке вместе с другими встревоженными людьми. Прошел час. Полицейский предложил ему подождать в кабинете врача. Скэнлон отказался: он хотел ждать вместе с другими. Он все время уговаривал себя, что, по сути дела, никак не мог предотвратить гибель доктора и его жены. И все же его не покидало тошнотворное чувство сомнения.