Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
— Погляжу, — ответил тот, что лежал, повернув голову.
Медленно поднялся, вышел из-за деревьев и оглядел дорогу — верхний ее участок с этого места виден даже лучше, чем последний отрезок пути.
Вернувшись, сказал:
— Его приятели на лошадях еще далеко отсюда. Никак не меньше, чем в часе пути.
— Странное дело, Мигэль, как ты считаешь?
— А десир вердад, — ответил Мигэль. — Я тоже считаю, что это очень странно. Что это у тебя за груз? — спросил он, встал и подошел к одному из ослов.
Постучал кулаком по одному из тюков.
— По-моему, шкуры, — сказал он.
— Да, и шкуры, — согласился Доббс.
Он чувствовал себя все неувереннее, хотелось скорее отправиться в путь.
— Тигры?
— Да, — небрежно ответил Доббс, — есть и тигры.
— На них можно прилично заработать, — понимающе кивнул Мигэль и отошел от осла.
Чтобы скрыть чувство неловкости, Доббс начал натягивать ремни на другом осле, хотя в этом не было никакой необходимости. Потом занялся другим: проверил, крепко ли сидят тюки. После чего подтянул ремень на своих брюках, показывая, что собрался идти.
— Ну, мне пора… мне надо идти дальше, чтобы попасть в город еще засветло, — и выбил чубук трубки о каблук сапога. — Так кто пойдет со мной погонщиком до Дуранго?
Огляделся, обошел вокруг ослов, проверяя, все ли на месте.
Никто из троих ему не ответил, они только переглядывались, обмениваясь понимающими взглядами. Поймав один из таких взглядов, Доббс пнул ногой одного из ослов. Тот засеменил к дороге, другой лениво последовал за ним. Остальные же преспокойно остались на месте и пощипывали траву.
Доббс подошел к еще одному ослу, прикрикнул. Тот поплелся вслед за первыми двумя.
Мужчины поднялись. Разошлись между оставшимися ослами и начали — как бы случайно — отпихивать их назад или вставали на их пути, чтобы те не могли пройти и останавливались, даже сделав уже несколько шагов в направлении дороги.
Однако когда животные увидели, что передовая группа удаляется, они начали волноваться и оттеснять мужчин в сторону, чтобы пройти. Но тут эта троица без всяких околичностей стала удерживать ослов, ухватившись за ремни на тюках.
— Эй, вы, прочь от ослов! — злобно крикнул Доббс.
— Почему это? — задрал голову Мигэль. — Мы продадим их с тем же успехом, что и ты. Оттого, что их продадим мы, они хуже не станут!
— Прочь от ослов, я вам сказал! — хрипло крикнул Доббс.
Отскочив на шаг назад, он выхватил револьвер.
— Этой железякой тебе нас не запугать, — издевался над ним Мигэль. — Нас не запугаешь. Ну, убьешь одного — что ж, он тебя простит!
— Отойдите от ослов! — заорал Доббс.
И выстрелил в того, кто стоял ближе остальных. Это был Мигэль. Но револьвер лишь холодно и сухо щелкнул. Три раза, пять раз, семь раз щелкнул револьвер, но выстрел не прозвучал. И Доббс и те трое уставились на револьвер. От удивления эти субъекты ни расхохотаться, ни поиздеваться над незадачливым стрелком не успели.
Зато один из них нагнулся и поднял с земли тяжелый камень.
Прошла секунда, всего лишь секунда. Но за эту секунду в мозгу Доббса промелькнуло столько мыслей, что он в этот самый короткий миг, когда решалась его судьба, подумал еще: а как это получается, что за одну-единственную секунду успеваешь подумать о такой куче вещей? Первая мысль — как могло случиться, что отказал револьвер? Но тут из подсознания выплыла целая история. Той ночью, когда он застрелил Куртина, он перед этим подкрался к спящему Куртину, достал его заряженный револьвер и потом из него же и стрелял. У Куртина были оба револьвера, и свой, и его, Доббса. Оба они были с именными насечками, Говард сумел бы опознать, кому принадлежит револьвер, и Доббс подбросил оружие Куртина, из которого произвел выстрел, к трупу — это уже когда он вернулся и стрелял второй раз. А свой собственный револьвер сунул себе в карман. Если бы кто-нибудь и наткнулся на труп Куртина, он мог бы предположить, что на того напали и он отстреливался. Револьвер Доббса был другого калибра, и Куртина убили не из него, с этим согласился бы каждый.
И лишь об одном Доббс забыл. Взяв свой револьвер, он забыл его зарядить. Он забыл, что ночью, отняв у него оружие, Куртин отщелкал из него патроны. В последние дни его измучило столько мыслей, что он просто-напросто забыл о необходимости зарядить револьвер.
Все в ту же секунду Доббс вспомнил о другом оружии. Он стоял рядом с ослом, из тюка на котором торчало мачете. Доббс сделал шаг вперед, чтобы выхватить мачете и с ним в руках защищаться. Вооружившись мачете, он, наверное, нашел бы время зарядить револьвер — в нагрудном кармане рубахи лежало еще несколько патронов.
Но тут секунда кончилась и камень попал ему в голову. Доббс видел летящий камень, но не успел вовремя пригнуться, потому что все его последние мысли были о мачете.
Удар камня сбил его с ног, и дело не в болевом шоке, а в силе толчка.
Прежде чем он успел вскочить на ноги, Мигэль уже был у мачете, на которое обратил внимание только после импульсивного движения Доббса. Ловким движением выхватил мачете из длинных кожаных ножен, подскочил к лежащему Доббсу и резким, коротким движением отсек ему голову — как бритвой срезал.
Не столько испуганные, сколько пораженные этим поступком, все трое уставились на труп. Глаза Доббса, голова которого отделилась от тела на ширину лезвия мачете, дрогнули, закатились, и веки прикрыли их почти целиком. Обе руки вытянулись вдоль тела, судорожно сжались в кулаки и снова разжались. И так несколько раз. Потом ногти в последний раз впились в мясо ладоней, и пальцы медленно разошлись…
— Это твоих рук дело, Мигэль, — негромко проговорил один из его приятелей.
— Заткнись! — злобно прикрикнул на него Мигэль и так резко повернулся, будто собрался убить и его. — Я сам знаю, кто его прикончил, слышишь, ты, слабак! Но если это всплывет, вас расстреляют так же, как и меня. Это вы и сами знаете, а нет — я намекну кое о чем жандарму. Мне все равно не жить, а за вас я не ответчик.
Уставился на мачете. Крови на нем почти не было. Он вытер мачете о дерево и вложил в ножны.
В лихорадочном возбуждении мужчины совсем забыли об ослах. Они сняли с убитого Доббса брюки и сапоги и сразу же надели на себя. И брюкам, и сапогам цена была грош: за последние месяцы им досталось столько, сколько на долю таких вещей редко когда выпадает. Но по сравнению с отрепьем, в котором эти бродяги ходили, это еще были вещи на загляденье.
— У этой сволочи наверняка найдется в тюках что-нибудь получше, — предположил Игнасио.