Поединок с собой
Шрифт:
Раймон еще раз подумал, что Мишель имеет, пожалуй, больше влияния на своих товарищей, чем профессор, и что это неправильно и нехорошо. «Уж не нарочно ли Мишель добивается этого? Да нет, вздор, просто они считают его своим, таким же, как они, в этом все дело...»
Поль все время лежал спокойно; Альбер и Раймон, сменивший его в двенадцать часов ночи, думали, что он спит. Но около часу ночи Раймон неожиданно поймал его косой взгляд из-под полуоткрытых век, и ему почудились в этом взгляде злоба и коварство. Раймон притворился спящим и исподтишка наблюдал за Полем. Вскоре он заметил, что все
– Серпазил, – сказал профессор Лоран. – Готовьте, Дюкло.
Они сделали вливание, и Поль вскоре затих. Лицо его стало спокойным.
– Поль, что с тобой? Как ты себя чувствуешь? – спросил профессор Лоран.
– Не знаю, – еле слышно проскрипел Поль. – Я устал. Я хочу спать.
– Вот и хорошо. Спи, – сказал профессор Лоран. – Ну, он, наверное, до утра пролежит спокойно. Однако дежурить надо.
Остаток ночи и в самом деле прошел спокойно. В восемь часов утра Альбер ушел вниз, чтоб поспать часок до завтрака. Раймон, тоже не выспавшийся, позевывая, сел за ширмой. Поль лежал вялый, безразличный ко всему, но в нем не было уже вчерашней напряженности. Профессор Лоран сделал ему новое вливание риталина, дал глюкозу с витаминами, и он оживился, стал выглядеть бодрее, даже улыбнулся Пьеру, когда тот подошел к кушетке.
– Результаты примерно те же, что при лечении шизофрении, – сказал профессор Лоран, понаблюдав за ним, – и все-таки это, по-моему, не шизофрения.
Он дышал тяжело и двигался с трудом.
– Ложитесь, – сказал Раймон. – Роже принесет вам завтрак сюда. Может быть, нужно сделать вам укол? Я позову Альбера...
– Не надо. Укол может сделать и Мишель. Но я пока приму свой Сиаль-5. Я его сегодня еще не принимал.
Он глотнул желтую крупинку и посидел минуты две-три. Потом лицо его прояснилось.
– Вот! – торжествующе сказал он. – Все в порядке. Просто я вчера злоупотребил этим. Неплохой урок... Я думаю, вы можете тоже часок поспать. Ложитесь на мой диван, я посижу здесь. Ничего, ничего, все в порядке, говорю вам.
Раймон поколебался, но ему очень хотелось спать. Он лег на диван и немедленно заснул. Проснулся от, обливаясь холодным потом: ему приснилось, что Франсуа схватил его за горло. Он с усилием открыл глаза. Над ним наклонился бледный, всклокоченный Альбер и тряс его за плечо.
– Вы что, с ума сошли? Как вы могли спать?
Раймон вскочил, протирая глаза:
– Да что случилось? Профессор сам настоял, чтоб я лег. Он чувствовал себя хорошо.
– Как он мог чувствовать себя хорошо, что за вздора – крикнул Альбер. – Он без сознания.
– Что? – в ужасе вскрикнул Раймон.
Альбер досадливо махнул рукой и отошел. Раймон вскочил, метнулся в угол, за ширму. Профессор Лоран лежал
После укола профессор Лоран открыл глаза, слабо вздохнул.
– Что это? Что случилось? – прошептал он. – Поль?..
– С Полем все по-прежнему, – поспешил успокоить его Альбер. – А вот вам стало плохо.
Они перенесли профессора Лорана на диван. Мишель поднял голову от машинки, проводил их взглядом.
– Вам нужно полежать, ни о чем не думая. Лучше всего уснуть, – сказал Альбер наставительно и немного смущенно.
– Хорошо... Следите за Полем...
Профессор Лоран закрыл глаза. Лицо его было мертвенным; Раймону показалось, что он опять потерял сознание.
– Пойдемте, – прошептал Альбер. – Профессору нужен покой.
Они вышли из-за ширмы. Мишель все стучал на машинке.
– Неужели его это ничуть не трогает? – шепотом спросил Раймон, кивнув в его сторону.
– У Мишеля деловые способности, в частности умение сосредоточиваться целиком на одном деле, развиты почти как у робота Шамфора, – тоже шепотом ответил Альбер. – Но Мишель все же не робот, хоть и кажется подчас, что он не человек. Если б не было нас, он помогал бы профессору, бросив работу.
– Ну да! Я что-то в этом сомневаюсь.
– И напрасно. Мишель видит и слышит все, но умеет не отвлекаться. Ведь это он разбудил меня. Вышел на площадку лестницы и позвал меня. Я спал внизу, у лестницы.
– Странно. Почему же он не разбудил меня? – Раймон почувствовал себя обиженным. – Это же было проще!
Он сказал это уже не шепотом. Мишель поднял голову от машинки.
– Вас не было смысла будить, вы не медик, – сказал он и снова забарабанил по клавишам.
– Вот, пожалуйста! – Альбер засмеялся. – Он прав. Вы не можете сделать укол, вообще не знали бы, как поступить. А он занят.
– Ну и тип! – сказал Раймон, позевывая: теперь, после всего, он чувствовал еще большую усталость.
– Сейчас уже не стоит ложиться. – Альбер посмотрел на часы. – Роже скоро накормит вас завтраком, а потом посидит около Поля, вот тогда мы и отоспимся. Но я все же буду спать здесь, на кушетке Мишеля.
Раймон посмотрел на узкую жесткую кушетку, обитую красным дерматином, на плоскую блинообразную подушку, еще хранившую отпечаток головы Мишеля, и брезгливо поежился: нет, он-то не стал бы ложиться туда, уж лучше спать на голом полу... А этому Альберу, видно, все нипочем...
– Вы лучше вот что, – сказал Альбер, не заметив этой пантомимы, – проведайте мадам Лоран. Она, по-моему, очень испугалась, когда услышала голос Мишеля.
Глаза Луизы были такими же трагически безнадежными, как в первый день, когда ее увидел Раймон.
– Я даже не знаю, почему мне сделалось так страшно, – устало говорила она. – Я ведь знаю, над чем работает Анри... и вообще кое-что слышала... догадывалась... Но такой обыкновенный, совсем человеческий голос... Он крикнул: «Альбер, идите сюда, профессору плохо!»