Поединок
Шрифт:
Внешне разные – с темными волосами и со светлыми, с рыжими шевелюрами и совсем лысые, полные и худые, низкорослые и высокие, с зелеными и голубыми глазами, зоркие и подслеповатые, одетые зажиточно и в скромных нарядах, загорелые и с бледной кожей… и в то же время пугающе похожие друг на друга этим странным взглядом – таким странным, что даже самые решительные обитатели кампуса не попытались остановить своих соплеменников.
… Казалось, путники не замечали, как солнце, проделав путь по небосводу, приблизилось к линии горизонта и приобрело тот темно-багровый цвет, что уже не слепит жестокосердно глаза и позволяет разглядеть огромное светило; как тени, отбрасываемые
А голос продолжал звучать в их головах: «Иди сюда! Иди сюда! Иди…» – и так до бесконечности, не утихая ни на миг, но и не раскалывая болью череп. Путники, помимо самого голоса, бессознательно ощущали, откуда он исходит, и шли в нужном направлении. И только когда солнце окончательно перевалило за горизонт, а детали местности стали совсем неразличимы в темноте, они остановились.
В том месте, где мужчины и женщина прервали свой путь, холмы песка поднимались над овальной ровной площадкой, которую крест-накрест пересекали два выходивших из ниоткуда и в никуда исчезающих неглубоких крика с прохладной чистой водой, но даже сейчас странники даже не вспомнили жажду – они лишь повиновались, услышав слово: «Пей!»
Напившись, от усталости путники свалились у невысоких деревьев с густыми раскидистыми кронами и моментально заснули…
– Пора. Возьмите двуногих живыми.
– Повиновение и завоевание! Но зачем живыми?
– Так решили повелители. Вы слышите их приказы?
– Слышим, Побеждающий!
– Захватите двуногих и продолжайте слушать их мысли!
– Повиновение и завоевание, Побеждающий! Спящих людей тихо, очень тихо окутали сети – каждого своя.
Это очень неприятно, когда во сне тебя кто-то связывает – осторожно, стараясь не разбудить, поворачивая то одним боком, то другим, поднимает и опускает ноги и руки, склоняет голову и случайно цепляется за края одежды. Эти движения постороннего существа спящий все равно чувствует и, повинуясь врожденному инстинкту, начинает сопротивляться, даже если мозг человека сознательно не возражает против такого обхождения.
… Ночной оазис вскоре наполнился слабыми звуками. То стонали и бормотали во сне сыны племени человеческого, когда пауки, каждый из которых размерами превышал оставленные вдалеке дома поселенцев, принялись заворачивать мужчин и женщин в прочные, упругие тенета, выделяя из брюшек прозрачные, крепкие и влажные нити, стремительно застывающие в ночной прохладе.
Кто-то из усталых путников начал просыпаться, но тут же вновь проваливался в глубокую и сладкую дремоту, убаюканный все тем же голосом: «Спи… спи-и-и… с-с-с…» Головы поселенцев невольно опять клонились вниз, глаза вяло закрывались, затрепыхавшееся было сердце начинало биться размеренно и ровно.
«Спи… спи!..»
Поэтому мало кто из людей почуял, как, поддерживаемый мощными лапами, несется куда-то с ужасной скоростью, минуя песчаные дюны и оазисы, клочки редких пустынных колючек и одиноко стоящие, давным-давно почерневшие от времени и палящего солнца стволы деревьев. А затем пустые, без всяких картинок сны людей сменились еще более беспамятными…
«Спи-и-и… спи-и-и-и… с-с-с-с…»
–
Мужчины и женщины приподнимались с высохшей травы, ровным слоем разложенной по полу здания, озирались по сторонам, напряженно вглядывались друг в друга, и в душном воздухе повис непроизнесенный вопрос: «Что с нами произошло?»
Затем, оглядев себя, путники принялись сосредоточенно снимать с одежды и обуви, с лица и волос, с ладоней и щиколоток остатки белесых нитей, пытаясь припомнить, как же они сюда попали.
Паула-Проказница встала и качающейся походкой подошла к стене, протянула руку к камням и медленно, осторожно ощупала некогда гладкую, а теперь шершавую, осыпающуюся поверхность.
Взгляд молодой женщина скользил выше и выше, пока не остановился на стыке стены и крыши, сооруженной почти так же, как и сейчас строили свои дома поселенцы – вот только с поперечных поддерживающих балок вниз, примерно до высоты трех человеческих ростов, свисали на гладких черных веревках неизвестные ей предметы, чем-то похожие на обычные глиняные миски, перевернутые вверх дном, со стеклянными осколками посередине.
В двух длинных стенах имелось шесть смотрящих друг на друга окон, очень высоких, но узких, с посеревшим за долгие времена грязным стеклом и металлическими ручками.
В двух коротких стенах окна отсутствовали, но зато в одной имелась громадная металлическая дверь. Дверь сейчас была закрыта, а справа от нее валялась посуда с высохшими остатками пищи.
– Ну и ну… – вымолвила Паула-Проказница и почесала мизинцем висок.
– Где мы? – повторил Кривой Сим, водя взглядом вслед за Паулой.
Между тем проснулись уже все поселенцы, некоторые встали с места, где лежали в беспамятстве, и ходили вдоль стен, словно малые дети, щупая и рассматривая непривычную каменную кладку и удивляясь способу постройки здания; в кампусе Зеленых Камней вряд ли кто-то видел ранее такие прочные, добротно сложенные стены. Но в незнакомой обстановке люди двигались очень тихо – так обычно держатся в чужом доме гости, прибывшие в незнакомый поселок к богатым родственникам.
Из одной дыры, что зияли рваными просветами в разных местах крыши, свалилась мелкая щепочка, и этот шуршащий звук, возникнув в полной тишине, заставил поселенцев вздрогнуть. Вздрогнули и еще несколько человек, которых бывшие обитатели кампуса Зеленых Камней только тогда и заметили. Эти чужаки лежали в дальнем углу помещения, плотно прильнув друг к другу во сне, и только сейчас зашевелились и стали просыпаться. У некоторых на ремнях, подпоясывающих рубашки из добротной дорогой ткани, имелись какие-то знаки отличия, но лишь Эдвард Длинный понял, что они обозначают.
Около сорока времен назад он, тогда еще молодой и сильный мужчина, пробовал свои силы, имея давнюю мечту служить в почетных войсках гвардии Его Величества. Эдварду было все равно, в каком именно подразделении, но попал он к Начальнику Подготовки особых отрядов и даже был принят на испытательный срок с условием отслужить четыре времени поваром и одновременно готовиться к экзаменам на воинское звание… а затем уже – как получится.
Увы, экзамен Эдвард провалил: его противник, коротконогий лысоватый детина с волосатыми руками – еще один желающий стать гвардейцем, – в ходе учебного боя показал куда большее умение размахивать затупленным мечом, и по окончании поединка Эдвард, кроме позора, испытал и чувство глубокого разочарования.