Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Сомов Орест Михайлович

38. ЕРМИЙ И АЛКИД

(Антипатр Сидонский)

Ермий доволен немногим; всегда благосклонно приемлет Дани простые: млеко, мед, похищенный с дубов. Меньше умерен Иракл. Он любит отборные жертвы, Тучных просит овнов иль годовалых ягнят, Волка за то отгоняя. О пастыри, будет ли польза, Если стада истребит бог-покровитель, не волк!

39. ИВИК

(Антипатр Сидонский. II. 28. LXVIII)

Жизни лишен ты убийцами, Ивик, в тот день, как беспечно Шел по пустынной тропе, брега морского держась. Помощи чуждый, вопил

к журавлям, стремившимся мимо; С тяжкою смертью борясь, их во свидетели звал. Глас твой до неба достиг — и несущие казнь Евмениды Криком сих птиц за тебя мщенье судили свершить В граде Сизифа. О вы, алкавшие гнусной корысти, Сонм нечестивых! почто гневом ругались богов! Так и преступник Эгист, певца погубивший священна, Скрыться от мстящих очей мрачных Еринний не мог.

40. ПОЛИНИК И ЕТЕОКЛ

(Антифил Византийский. II. 164. XXXVI)

Даже во гробе лежат один далеко от другого Чада Эдиповы: смерть их не могла примирить. Вместе и в адский челнок не вошли — неистовой злобой Братья пылали в живых; злобой в Аиде горят. Тщетно единый костер приял их враждебные трупы: Надвое пламень делясь, розно всходил к небесам.

41. СОЮЗ ДРУЖБЫ

(Неизвестный. IV. 252. DCXLII)

Дружбы нашей, Орест, сей дружбы великой и вечной, Малый из камня олтарь в память я здесь посвятил. Дух мой с тобою везде! И если теням возможно, Друга ты не забудь, Лифы вкушая струи.

42. СМЕРТЬ ОРФЕЯ

(Антипатр Сидонский. II. 24. LXVII)

Глас твой не будет дубравы пленять, о певец вдохновенный, Двигать камни, зверей с агнцами в стадо сбирать; Песни твои не смирят могущих ветров, ни свиста Вихрей снежных, ни волн, бурей гонимых на брег. Ах, ты погиб! и над трупом твоим Каллиопа рыдала, Мать неутешная, — ей вторил весь хор пиерид. Нам ли стенать, погребая детей! От смерти жестокой Даже и милых им чад боги не могут спасти.

43. СЕТОВАНИЕ ОБ УМЕРШЕЙ

(Мелеагр. I. 31. CIX)

Слезы тебе приношу, преселившейся в область подземну, Дар последний тебе, Илиодора моя: Горькие слезы я лью, простершись на хладной могиле, В память взаимной любви, в память минувших утех. Тщетно, возвыся болезненный глас, я зову из Аида Милого друга — увы, жертвы мне Смерть не отдаст! Где ты, мой нежный цветок, едва распустившись, со стебля Сорван рукою Судьбы, прахом тлетворным покрыт… Сжалься, молю, о Земля, благая матерь! и, в лоно Тело Прекрасной прияв, даруй ей сладкий покой.

44. К ИЗВАЯНИЮ ПАНД, ИГРАЮЩЕГО НА СВИРЕЛИ

(Платон Философ. I. 105. XIV)

Полно, дубрава, шуметь! и ты, с утеса бегущий Быстрый ручей, не журчи! стихни, блеяние стад! Пан взялся за свирель: сплетенны из трости колена К влажным устам приложив, сельскую песнь он поет. Нимфы стеклись — и, едва муравы касаясь ногами, Хоры дриад и наяд пляшут по гласу его.

45. К РАЗЛИВШЕМУСЯ ПОТОКУ

(Антифил Византийский. II. 162. XXXI)

Быстрый поток, внезапно в реку обращенный дождями, В поле разлившись, почто страннику путь заградил? Ты не наядами был воспоен; но, дар непогоды, Мутные волны свои с пеной по камням стремишь. Скоро иссякнут они, И знойное солнце покажет: Кто ты, надменный? Река или

поток дождевой? <1818–1827>

46–49. НАДПИСИ К ИЗОБРАЖЕНИЯМ НЕКОТОРЫХ ИТАЛЬЯНСКИХ ПОЭТОВ

1. ДАНТЕ

Мраморный лик сей пред небом винит сограждан жестоких: Данте, Гесперии честь, в скорби, в изгнаньи стенал. Тщетно стремил он взоры к отчизне!..И в месть за страдальца Именем славным его будет отчизна сиять. Сила Флоренции, пышность, где вы? Но тень Уголина, Образы Ада, Небес — в лоне бессмертья живут!

2. ПЕТРАРКА

Светлые воды Вальклюза и вы, Капитольские стены, Гласу Петрарки внимав, видели славу его! Тень Лауры, гордись! Лаурой дышал песнопевец, В смертном бореньи твое силился имя твердить. Лира и пламень его для потомства священны — и вечно Будет он нежной любви, нежных стихов образцом!

3. ГРОБ АРИОСТА

Скорбных руками харит сей камень воздвигнут священный Мужу, кто брани, любовь, воев, красавиц воспел [64] , Творческой мыслью парил в дедале волшебств и мечтаний. С миртами лавры сплетя, музы украсили гроб. Здесь вдохновений ищи, о пиит! Но венца не касайся: Разве с Орландом дерзнешь силы изведать свои! [65]

64

Начало поэмы Ариоста, «Orlando furies»:

Le donne, i cavalier, l’arme, gli amori, Le cortesie, l’audaci impese io canto, etc. Дам, рыцарей, оружие, влюбленность И подвиги, и доблесть я пою, и т. д. (итал.). Перевод Ю. Н. Верховского.

65

Подражание другому месту из той же поэмы. Зербин, собрав оружие Орланда, надписал на дереве:

Armatura d’Orlando paladino; Come volesse dir: Nessun la mova Che star non possa con Orlando a prova. C. XXIV ott. 57. Доспех Орланда паладина; Он как бы говорит: «Не касайся меня, Кто не может равняться с Орландом». (итал.). Песнь XXIV, октава 57. — Ред.

4. ТАССО

Всеми дарами владел песнопевец Соррентский; но, с детства Счастья не зная, страдал самым избытком сих благ; Казнию были ему любовь, и гений, и слава; Ум вдохновенный его в тяжкой неволе угас. Смертью забытый в напастях, погиб он пред самым триумфом: Поздняя честь! кипарис с пальмой победной сплелся [66] . Тассо, вкуси утешенье в могиле! Бессмертные песни Имя Гоффреда с твоим, громко звуча, сохранят. Внемлют с восторгом века: воскресли священные брани; Небо отверсто, и гроб славою блещет Христов! <1827>

66

Всем известно, что певец Иерусалима, освободясь из темницы Феррарской, был призван в Рим кардиналом Альдобрандини для получения лаврового венца в Капитолии, по примеру Петрарки; но умер за несколько дней до торжества, ему приготовленного.