Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

Маштоц Месроп

59

Вижу: ветви дерево пустило, Это рода царственного сила, Что не терпит гнета, притеснений, Что людей от горя защитила. Ты для странников – приют ученья, Гавань кораблей, обитель Нила! Над землей ты высишься, как Этна, Красноречья, мудрости светило.

62

Ты – супруг примерный, нежный, страстный, Деткам

горлицы – отец прекрасный. Мы страдали, но пришло спасенье От тебя, правитель полновластный. Ты для тех, кто трудится,- отрада, Бедняков защитник ежечасный. Для врагов ты камень преткновенья, Ты – утес, для варваров опасный.

63

Ты – отец сирот, приют бездомных, Хлеб для алчущих и свет для темных, Пестуй юных, для нагих – одежда, Ты – судья для вдов и женщин скромных. Ты для слабых старцев – посох силы, Ты спасаешь нас от вероломных, Ты – глубоких истин толкователь, Ты – свершитель мудрый дел огромных.

МЕХСЕТИ ГЯНДЖЕВИ

АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ПОЭТЕССА

XII век

РУБАИ

* * *

Ничто не в силах нас заставить разлучиться! Какою клеткою в плену удержишь птицу? Кого ты оплела жгутами черных кос - Того оковами не удержать в темнице.

* * *

Помогут ли слезы теперь и губ моих пламя сухое? Навылет пронзила мне грудь ты пущенной метко стрелою. Я думал, что этой любви ручей мелководен и узок,- Но чуть оступился, и вмиг под воду ушел с головою.

* * *

Сказать ли, что с моей душой ты, став надменной, сделала? Ты жизнь бесценную досель – ничтожной, бренной сделала! Была бы, как твоя коса, ночь длинною,- тогда б Все рассказал я, что со мной твоя измена сделала.

* * *

Не сплю я по ночам, а плачу. И от слез В моих глазах туман, черней твоих волос. Л если и усну, то вижу сны, еще Запутанней твоих рассыпавшихся кос.

* * *

Я горестный день расставания знал, Что лживы твои обещания, знал. Клянешь ты меня, а клялась мне в любви! Но верь – я все это заранее знал. Все, чем долгие ночи в беспамятстве жил я,- ушло. Наважденье, бесценных богатств изобилье – ушло. Свет души моей, мыслей хранительница сокровенных! Ты ушла, и все то, что тебе говорил я,- ушло.

* * *

С протянутой рукой увидев бедняка, Спешу ему отдать

запястья и шелка. Две сотни праведных сердец сынов Гянджи Отдам, чтоб нищету утешить старика.

* * *

Желанный ли гость колосок там, где рдеют тюльпаны? На розы взглянув, любоваться шипами не стану. Зачем же, юнец, бородою курчавой гордишься? Пусть щеки твои будут схожи с зарею румяной.

* * *

С кувшином из золота мир этот схож - То горькую воду, то сладкую пьешь; Но смертного часа оседлан скакун,- Недолго ты здесь, на земле, проживешь.

* * *

Ты спьяна выронил вчера кувшин из рук. О камень грохнувшись, заговорил он вдруг: – Стал грудой черепков в единый миг, хоть я Таким же, как и ты, был только что, мой друг.

* * *

Роза пунцовая вдруг побледнела - К ней соловьиная трель долетела. Листья срывая, она растерзала, Словно безумная, в кровь свое тело.

* * *

Ярко озаряет сад наш пламя роз. Жизнь – халат, расшитый лепестками роз. Дунет ветер смерти – не найдешь тогда В вырытой судьбою черной яме роз.

МУДЖИРЕДДИН БЕЙЛАКАНИ

АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПОЭТ

XII век

КЫТЫ

* * *

Душа моя подобна океану, Мне жемчуга дарует вдохновенье, А эти пустозвоны, куклы эти Подобны грязной океанской пене, Стараются казаться соловьями! Но ведь всегда ворону выдаст пенье! Они – как ножны, языки – клинки их, Им ненавистен вольнодумный гений. Питают взятки их, как лампу – масло, Они ж чадят, как мокрые поленья! Как муравьи, они воруют крохи Со скатертей моих стихотворений… Что ж, муравьи, потопом темным хлыньте – Один мой бейт растопчет вас в мгновенье!

* * *

Сад времени нашего ядом сочится, Ни в свежесть, ни в сласть тростника ты не верь: Его сердцевина больна и червива… О жизни и смерти подумай теперь. Скрипят без конца две широкие двери - Ворота рождений, ворота потерь. Вращается мир, забывая ушедших, Бесстрастно встречая стучащихся в дверь. Огонь сжигает грудь мою – из-за тебя, мой друг. Я муки сердца не таю – живу скорбя, мой друг. Ты на чужбине. Боль твоя сильней моей тоски. Я знаю это – и пою лишь для тебя, мой друг.