Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

Маштоц Месроп

САЙФИ ФАРГОНИ

ТАДЖИКСКИЙ поэт

XIII век

* * *

Сахар пользы в солонке тщеты не найдем, В паше время нигде доброты не найдем, Ложь, насилье и подлость повсюду царят, Справедливости и простоты не найдем Псы в обличье людей переполнили мир,- Неподдельной людской красоты не найдем, Если исподволь люди кусают, как псы,- Чабанов и волков прямоты не найдем. Упованье томит, как сердечная боль, Мы в душе равновесья цветы не найдем. Милосердными сильные мира слывут,- Но у вас милосердья черты не найдем, Щедрость – признак величья; от ваших щедрот И лепешки мы для сироты не найдем, Если мы о покое дерзаем мечтать - То при вас воплощенья мечты не найдем, Кроме горькой услады остаться людьми - Ничего среди вас, о скоты, не найдем! Мы души не найдем у живых мертвецов, У скупцов завалящей еды не найдем. Это род кислолицых – добра и не жди! В этих тучах дождя чистоты не найдем. На распутье дорог ничего из еды, Кроме горестей и маеты – не найдем. Стол накрыт – не грусти, что из блюд ни одно Мы без горечи и кислоты не найдем. Как от боли, умрем мы от этих людей, Но лекарства от нашей беды не найдем. О Сайфи, повтори напоследок, что мы Сахар пользы в солонке тщеты не найдем.

КАСЫДА

Жизнь

ты прожил в безделье, не зная о скорби людей, Завершенья дела твои ждут до скончания дней. Каждый час твоей жизни приближает начало конца, Но по жизни влачишься, не видя достойного в ней. Ты лисою петляешь меж сильными мира сего, Ты собачину жрешь – и не знаешь добычи вкусней. Там, где скатерть насильник расстелет, ты кошкою ждешь,- Не узнать насыщенья натуре собачьей твоей. Нет ужаснее кары тебе, если съеден твой хлеб; С благодетелем трапезу делишь ты – мясо свиней! В серебре ты находишь лишь пользу для собственных дел, Но от дел твоих черных и золото станет черней! Сладострастным павлином взираешь на мир, но, увы, Под лучами красавицы грязь твоя станет видней. Дорогими одеждами красишь ты тело свое, Но бесплодны старанья, чтоб черное стало красней… …Слушай, воин-султан! Ты, как знамя, над царством паришь, Но в сраженье жестоком попробуй врагов одолей! Запылился твой меч, бесполезною ношею стал; Быть покорным судьбе не пристало владыке царей. Меч твой жадным серпом не рубил у неверных голов, Твоя палица ждет, чтобы час ее пробил скорей. Превосходно ты правишь страною, подвластной тебе: Тот над миром взойдет, кто тебя славословит сильней. Прояви доброту к бесприютным сиротам своим - Сделай жемчуг из слез – не найти жемчугов солоней. Твой слуга, что глупее ослицы,- безверия сын, Сжалось сердце народа, ведь бремени нет тяжелей. Он способен лишь хворост подбрасывать в жадный огонь, Пламенеет костер – неминуема гибель людей! Твой наместник безмозглый отмечен вниманьем твоим, В ад пойдете вы вместе, и муки не будет страшней. Ты позорное дело вершишь, попирая народ, В той стране, где живешь, не найти безопасных путей; Если сам не боишься, не страшен насильнику ты, И тебе ль проливать на страну правосудья елей?! Ты охотник, о визир, загнавший добычу в степи, Фараон, ты гордишься богатством своим, как Корей. Хлеб у бедных отняв, как собака, ты злобно рычишь, Не напиться тебе, хоть до дна весь источник испей, Для волов твоих носят зерно и солому в твой дом, Обобрав бедняков, твои слуги: бери и владей. Деспотия твоя – над страной вредоносная пыль; Нужен дождь, чтоб прибить эту пыль, но не стало дождей. Визир злой! Чтоб у шаха в диване вопросы решать, Ум и хитрость важны, и тебя не встречал я умней. Не видала страна еще в бедности худшего дня, Ты дрожишь за богатство свое, ты скупого скупей. Стал змеею в руках твоих ловких покорный калам, Сам погибнешь от яда чернил – порождения змей! Вьется черной змеею в диване твоя голова, И рассыпался в страхе народ, словно стая мышей. Ты безверия сын и безверие – вера твоя, Делать подлость тайком – то не казия хитрость,- хитрей! Не утешится сердце несчастного словом твоим, Коль жена у соседа, не жить в безопасности ей. И такую газель никогда не напишет Сайфи, Чтоб звучала мелодией славы жестокой твоей.

ГАЛИ

ТАТАРСКИЙ ПОЭТ

Конец XII – начало XIII века

ЮСУФ И ЗУЛЕЙХА

Отрывок из поэмы

ОТВЕТ ЗУЛЕЙХИ ЖЕНЩИНАМ ЕГИПТА

Египет услыхал о муках Зулейхи. Тут заработали у женщин языки! Смеясь над Зулейхой, надменны и резки, Болтают сплетницы о ней кругом теперь: «Подумать – Зулейха любви к рабу полна! Не покорился раб – она посрамлена. Правитель все узнал, он видит, что она Бежит за собственным своим рабом теперь!» Узнала Зулейха, о чем шипят тайком, И пир устроила, чтоб кончить с тайным злом. За убранным столом – четыреста числом – Расселись женщины, войдя к ней в дом теперь. Руками Зулейхи Юсуф был наряжен, Причесан был Юсуф прекраснейшей из жен, И с блюдом золотым, сластями нагружен, Он к пышному столу шел прямиком теперь. Там каждой женщине, присевшей на диван, Был померанец дан, и острый ножик дан, Чтобы разрезать плод…- То был коварный план! – И вот предстал Юсуф пред их лицом теперь. Юсуфа красота сразила всех тотчас! Не сводят женщины с раба горящих глаз, Не плод, а пальцы рук, на месяц заглядясь, Кромсает каждая своим ножом теперь! Юсуф, один Юсуф приковывает взгляд. Налюбоваться им все женщины хотят, Не чувствуют они, что раны кровь струят,- Нет, не молол никто уж языком теперь. Сказала Зулейха: «Видали корень мук? Узнали, почему я стала сохнуть вдруг? Взглянули только раз, и пальцы ваших рук Вы режете? И в вас ударил гром теперь? Взглянули вы лишь раз, а я гляжу семь лет! Юсуфа все сильней люблю я, он – мой свет. Но я измучилась, и сил уж больше нет, Терпенье исчерпав, мечтать о нем теперь… Теперь вы знаете, как мой недуг возник? Ведь юноша светлей зари! Его язык Как песня соловья! Кто видит этот лик - Душой пожертвует, не чувствуя потерь…»

ОВАНЕС ЕРЗНКАЦИ ПЛУЗ

АРМЯНСКИЙ ПОЭТ

Ок. 1230-1293

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ

1

Наш мир подобен колесу: то вверх, то вниз влечет судьба; Верх падает, и вновь ему взнестись настанет череда. Так плотник мастерит равно и колыбели и гроба: Приходит сей, уходит тот, а он работает всегда.

2

Язык для речи служит нам: речь праведных – что злата звон; Бог людям дал один язык, язык у змия – раздвоен. И у кого два языка: один – колюч, другой – червлен, Становится сродни змее, и всеми ненавидим он.

3

Я, все грехи свои собрав, оплакал зло прошедших лет. Шел к небу караван, и я, сложив грехи, пошел вослед. Но ангел мой, представ, сказал: «Куда идешь ты, дай ответ! В раю для тех, кто предстает с подобным грузом, места нет!»

4

Так говорили мне цари, и каждый так мудрец твердит: «До самой смерти человек с алчбой глаза на все стремит, И, лишь когда во гробе он и прахом взор его покрыт, Раскаявшись, он говорит: «Довольно этого! Я сыт!»

5

Кто умен, тот с морем схож: Лей ушатами – все вместит; На бурдюк дурак похож: Лишний ковш – и уж трещит.

6

О безрассудный человек, проснись, опомнись же скорей! Ты душу вольную отверг и, низкий раб своих страстей, Пируешь за столом греха, смешав часы ночей и дней, Глотаешь все, что б ни нашел, жир набирая для

червей.

ОВАНЕС И АША

Что такое со мной случилось, Что за тьма надо мной сгустилась? Был я сталью, сталь искрошилась. Был скалой, скала обвалилась. Грудь колыша, стан изгибая, Шла красавица молодая. Повстречала меня – обернулась, Увидала меня, встрепенулась. Я с субботы на воскресенье Шел из верхнего храма в селенье, Нес кадило с пахучим ладаном,- Ты меня ослепила негаданно. Шел, шептал я псалом Давидов, Задрожал я, тебя увидев. Чуть заметно ты двинула бровью, Я – осекся на полуслове. Я увидел тебя – отвернулся, Но ты бросила яблоко спелое. Я рванулся к нему, нагнулся, Поднял яблоко красно-белое. Я живу по Христову завету, Мусульманин родитель твой. Что же значит яблоко это, Наземь брошенное тобой? Ты сказала мне: «Семя гяура, Не смотри на меня так хмуро! Ничего, что отец твой священник, Мой отец мулла и кади. Не забудем мы во мгновенье, Лишь прижмешь ты меня к груди». Молит господа мать Ованеса, Пусть изгонят из сына беса, Жжет она восковые свечи, Шепчет в церкви такие речи: – Пойте, дьяконы: «Бог, помилуй!» Может, сын опомнится милый. Возгласите, отцы, аллилуйю, Жизнь спасите его молодую! Он не знает божьего страха, Повторяет лишь имя аллаха, В прегрешеньях своих не кается. «Нет спасенья мне!» – убивается. – Отступись, мой сыночек, сдайся. Повинись, помолись, покайся! Проповедник во храме божьем Грех клянет твой, простить не может! – Мать моя, я, твой сын и наследник, Говорю, что не прав проповедник,- Если раз на Ашу он глянет, Сам, как я, он безумным станет. – Отступись, мой сыночек, сдайся, Помолись, повинись, покайся. Слышишь, мать твоя плачет, старуха. Неужель твое сердце глухо? – Мать моя, я твой раб до могилы, Ты вскормила меня, взрастила. Но не жди, чтоб я отступился, От любви мой ум помутился! – Отступись, мой сыночек, сдайся, Помолись, повинись, покайся! Для тебя, любимого сына, Присмотрю я дочь армянина. Отступись, мой сыночек, сдайся Помолись, повинись, покайся! Для тебя невеста найдется, Что над верой твоей не смеется! – Примирись ты, о мать дорогая Не гневись ты, меня ругая. Тонок стан у Аши невинной, Звонок голос ее соловьиный. …И Аша пред отцом стояла, Слезы горькие утирала. Бил ее и корил кади: С армянином, мол, не ходи! …Ованес нашел ее вскоре. – Ты, Аша, облегчи мое горе! Я, стеная, в горах блуждаю, Как свеча восковая таю. Говорит Аша: – Все на свете Я отдам, но, чтоб быть с тобой, Ты три раза вокруг мечети, Взяв кольцо, обойди с муллой. Примешь веру моих собратьев, Станешь ханом в моих объятьях! – Нет, Аша, хоть в твоей я власти, Нам не будет с тобою счастья. Я, исполнив твое пожеланье, Обреку и тебя на страданье! Лучше ты от своих законов Отступись, Аша, а потом Восемь выучи наших канонов И псалмы в Писанье святом,- То, что, грешный, я сам позабыл В час, когда тебя полюбил! – Ростом малый, умом великий, Будь моим, Ованес, владыкой. Поведи меня, молодую, В день пресветлый в церковь святую! Я, твоей подчинившись вере, Не разувшись, открою двери, И священник во храме божьем Пусть венец на меня возложит!

ФРИК

АРМЯНСКИЙ поэт

XIII – начало XIV века

КОЛЕСО СУДЬБЫ

Гей ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты; Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты. От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты. Подставив меру зла, твердишь: «Сыпь все заботы и мечты!» Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом, А честный должен подбирать объедки за чужим столом, Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином, Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом. Скажи: «Ты не права, судьба!» – и смех услышишь без конца. За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца? Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца. Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон; Всех обделил он, и воров поставил господами он. Но ты ни с кем ведь не родня: вновь повернется ось времен, Ударишь ты,- и нет царя, исчезнет он, как утром сон. Как верить, колесо, тебе – ведь ты не любишь никого! Нет правды у тебя, нет клятв, нет совести, нет ничего! Сегодня возведешь на трон, а завтра сокрушишь его, Повергнешь в пепл и в прах, лишишь честей, короны и всего. Лишь исподлобия взглянув, судьба хребет свой повернет. Что тут бумага, что перо иль даже всадников сто сот! Все терпят: от пинков судьбы и царь спины не сбережет. Не сдержишь стрелами себя – и полетишь на дно с высот! Судья неправедный! Зачем ты правый презираешь суд? Ты с правым во вражде всегда, а твой любимец- вор и плут. Ошибки чаще ты творишь, судьба, чем на земле весь люд; Ты землю, море, небо – все заворожаешь в пять минут. Невежда пред тобой велик, а мудрый головой поник, И что кругом ты не права, какой не вымолвит язык? Но, слышу, мне судьба в ответ: «Не лай, как пес, пустой старик. С тех пор как я – судьба, никто еще не лгал, как этот Фрик!» Моя судьба, меня ты бьешь, ты – мой неправедный судья, Но вспомни, что от бога все, и власть – его, а не моя! Судьба еще: «Величит бог как бедняка, так и царя, Хоть я – судьба, но вот тебе дать ничего не вправе я! Бог повелит – ты будешь царь, я посажу тебя в чертог; Бог не велит – и будешь ты скитаться нищим вдоль дорог». Судьба, я замолкаю: все прекрасно, что дозволил бог; По нашим по грехам, порой – всевышний к нам создатель строг.

СЕРДЦЕ МОЕ, ОТЧЕГО ТЫ ЗАБИЛОСЬ?

Сердце мое, отчего ты забилось? Быстрая мысль, ты куда устремилась? Что ты, слеза, по щеке покатилась. Память, а ты почему замутилась? Много грешил, суесловил я много, Я отдалился от господа бога. Ныне меня посетила тревога, Ангел святой поманил меня строго. Все, что святыней считал я когда-то, Нищему духом давно уж не свято. Сделал замки и воздвиг я палаты, Скрыл в сундуки я каменья и злато. Грешник с посыпанной пеплом главою, Что ты дрожишь над несметной казною? И богачи, поглощенные тьмою, Много ли взяли из мира с собою?…

ЦВЕТОК ЛЮБВИ

Цветок любви чудесный этот Растет не в дальней стороне, Он зацветает вешним цветом Внутри людей, а не вовне. Он любящим приносит благо, Он указует им пути. Исполнись львиною отвагой И тот цветок в себе взрасти! Ты силам темным на потребу Не пребывай в греховном сне. Но, устремляя очи к небу, Покайся, Фрик, в своей вине. Страшись страстей, что правят нами, Помысли о грядущем дне И плачь кровавыми слезами, Чтоб в вечном не гореть огне.