Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

Маштоц Месроп

* * *

О луна! Сегодня праздник,- всем открыта взглядам ты. Бровь – дугой! Равна с луною праздничным нарядом ты. Счастье всем, тебя узревшим в свете праздничной луны! В ликованье тот, с которым в светлый праздник рядом ты. Все идут в твой округ, словно в область праздничных молитв. Тут и я в мольбах весь праздник: ведь за этим садом ты. Все бессменно в этот праздник чтеньем заняты молитв, А в моих словах бессменно бродишь сладким ядом ты. Коль стрелу ты с лука брови бросишь в грудь мне,- эта грудь Будет брови благодарна: ведь во всем отрада ты. В это праздничное время все в прекрасных влюблены. Мне не надо их, мне блещешь вожделенным кладом ты, Весел праздник, одаряют все рабов своих. Твой раб – Хилали, его за верность приведи к наградам ты.

* * *

Ах, дружна, моя подруга, ты с другим! Увы, увы! Ты с соперником в беседе – только с ним,- увы, увы! Мне дала навеки слово, слово верности,- и вот Беспощадностью твоею я томим,- увы, увы! Ты,

что сумрак обращала для меня в лазурный день, Скрывшись, день мой обратила в черный дым,- увы, увы! Хоть к тебе мой влекся разум и к тебе неслась душа,- Ты угрозою явилась нм самим,- увы, увы! Я взывал: не попадайся, дух мой, в сеть ее кудрей! Все ж он, бедный, оказался уловим,- увы, увы! Как жемчужины, внезапно из моих распались рук Знанья, что сбирал я много лет и зим,- увы, увы! Хилали среди красавиц был почетом окружен, Но его мы посрамленным ныне зрим,- увы, увы!

АБДУРАХМАН МУШФИКИ

ТАДЖИКСКИЙ поэт

Ок. 1538-1588

* * *

Кравчий-утро, наполнив свой кубок, пелену с окоема совлек, Огневой померанец рассвета из-за пазухи вынул восток. Вся земля ароматом весенним задышала и вспыхнула вдруг, Молодым благовоньем рейхана закурился сверкающий луг. Вот шиповника пестрые звезды без числа зажигает цветник,- Словно сотню сверкающих пряжек нацепил он на свой воротник. Если ночь упивается амброй своего золотого цветка,- Жажду утра росистым дыханьем благодатно поят облака. Пробегает пурпурное пламя по зеленому морю дерев,- Перед ним отступают туманы, сребролунную чашу воздев. Вот встают венценосцы-тюльпаны, гордый полк их отважен и нем, Из зари сплетены их арканы, и на каждом – рубиновый шлем. По ристалищу – пламенных лилий исступленный отряд проскакал, Их плащи отливают смарагдом, и у каждой алмазный кинжал. Засверкала из терния роза, встала зелень из праха земли,- Ветер дал им щиты и кольчуги, чтоб в сраженье бестрепетно шли. Костяным нестареющим гребнем он умеет легко расчесать Непокорную челку самшита, гордых пиний волнистую прядь. У друзей переполнены кубки, опьянели они на пирах. Горе мне! На глазах моих слезы, на опущенном темени – прах. Я один не дружу с небосводом, одному мне враждебна звезда. Никогда не смеется мне счастье, мне успех не поет никогда. Камнем в голову рок мне нацелил, уничтожил мое бытие, Дух мой терпит жестокие муки, попирается тело мое. Горе мне! Кто в пути оступился, пусть руки милосердной не ждет. Да пошлет ему милость всевышний от своих безграничных щедрот!

* * *

Кататься вздумала осень по ясной быстрине,- Листвы челны золотые доверила волне. Так злобно клинок осенний вонзился в пышный куст, Что роза, облившись кровью, поникла в полусне. У солнца нет больше силы вздыматься выше гор, И тени стали длиннее на дальной крутизне. Каламу в руках природы подобен ивы лист, И кажется странной опиской нам зелень на сосне. Над степью молния взмыла – безжалостный стрелок. От инея луг сверкает, как звезды в вышине. О, горе! В плен к Скорпиону попал небесный лал,- Земля под бременем стужи забыла о весне. Одна лишь ива Меджнуна, вся в нитях золотых, Свой дар небесного света приносит тишине. Вот вихрь-купец к нам причалил из гавани ветвей, Привез парчи драгоценной в своем резном челне. Тетрадь зеленая сада вчера была крепка И вдруг сегодня распалась. Зачем? По чьей вине?

* * *

Сестра, отец наш опочил,- делить имущество пора; Муллу служить я пригласил, а ты плати ему, сестра. По справедливости дележ: амбар с зерном нужнее мне, Зато солому ты возьмешь, свози ее скорей, сестра. Мужчина должен мягко спать, тюфяк ты отнесешь ко мне, А ты в ночи должна вздыхать,- стеная, слезы лей, сестра. Тамбур и кольца долг велит мне, при разделе, взять себе,- Послушай, как тамбур звенит,- печаль свою развей, сестра От пола и до потолка пространство мне принадлежит,- Себе возьмешь ты облака, луна тебе нужней, сестра. Мы чтить усопшего должны, я на могилке посижу: Купи халвы, пеки блины, корми моих гостей, сестра.

ШАХ-ИСМАИЛ ХАТАИ

АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПОЭТ

1485-1524

Б A X А Р И Я

Отрывок из поэмы «Дех-наме»

Пронеслась зима, весна пришла. Мак зацвел, и роза расцвела. Подымают птицы крик любви. Вновь огонь любви горит в крови. Мир луга и рощи расцветил И уста молчания открыл. Тополь полы уронил в реку, А кукушка вновь поет «ку-ку!». На лугу бутоны, смеясь, стоят, И оскалил зубчики в смехе гранат. О муках разлуки запел соловей, Дождь апрельский падает в волны морей И горою жемчужин ложится на дно. И журавль расправляет крылья весной, Сокол бьет в облаках журавля на лету. Тень от яблони белой глядит в высоту, Издеваясь над облаком и луной. Плачут тучи апрельские над землей, И стотысячный хор соловьев гремит. Гулко птица Гумири в листве говорит. Опьянела фиалка, вина хлебнув. Виснет тыква, как аист шею согнув. Наполняют воздух крики птенцов, Словно школу- пенье учеников. Плащ земли тысячецветный горит, И дождем червонцев листва дрожит. Над водою склонились левкои в цвету, Ясень вскинул руки свои в высоту, Чтобы в шумной зеленой рубахе плясать, Чтобы золото разом горстями бросать. Сидит под черешней моя луна - Как луна между звездами, блещет она. В десять

тысяч кафтанов оделись луга, На жасминах одежды белы, как снега, И сверкают цветы плодовых ветвей, Словно руку волшебную вздел Моисей. А цветы обрызганы теплым дождем, И нарцисс в полудреме стоит перед сном. Плещут розы в лиловых отсветах зари, Как зрачки лиловые птицы Гумири. И цветок на рассвете закрыл лицо, Чтобы утренний ветер не бил в лицо. На лугах многоярусная роса, А в атласном небе сияет слеза Золотой звезды – тельца Первин. И гордится статностью тополь долин, И розы благоуханьем полны. Проповедники лугов и весны - Соловьи с ветвей, как с мимбаров, поют. По лугам во все стороны воды текут. У нарцисса сон струится в глазах. Дремлют маки с коронами на головах,- И они не нуждаются в главаре. Нивы косу колосьев плетут на заре И дыханье амбры ветру дарят. За садами ручьи по камням гремят, Лани с гор сбегают на водопой. Мак в садах зажигается лампой ночной: Он влюбленному в сердце вжигает клеймо, Где качаются тополи в неге немой, Истомой и нежностью напоены. И роса в лепестках блестит от луны, Словно в райском бассейне воды «Зем-Зем». Зеленеет, алеет садовая сень. Черный кряж чалму снеговую снял. Поднял шашку Сусан, а ива – кинжал, Чтоб вонзить их в того, кто не рад весне. Свищут жаворонки в голубой вышине, Им воркуют голуби в унисон. Ветер утренний амброю напоен, И под ветром дрожат на ветвях листы. Перелетные птицы кричат с высоты, Широко в облаках раскрывая крыла. Гуси, лебеди, соколы, перепела, Аисты, жаворонки, журавли Вереницами пролетают вдали. Над горой куропатка взлетает, смеясь, Совы кричат, что бог среди нас. Раскрываются губы первых цветов, Птицы свищут в цветах на сотни ладов. Жеребцы молодые визжат в табунах, Ястреба жеребцами ржут в облаках. Овцы идут, как река, в пыли. Кочевать на эйлаги семьи ушли. Все кругом стало алым, как кровь врага. Выбегают серны с гор на луга, Козы дикие друг за другом бегут, О козлятах мечтают, приплода ждут. Тополь встал среди луга, строен, в цвету, Чтоб даль созерцать и глядеть в высоту. Стала невестой дочурка цветка, И фата ее розовая легка. Оленихи детей уложили спать И потом убежали тихонько гулять. Свой послед в полях оставляет лань, Чтоб мускусом пахла весенняя рань. Высоко в облаках журавль кричит, На десятки верст его крик звучит. Почернело сердечко Багры Гара, Лишь она услыхала полет орла. Молодые птенцы впервые летят. Оленихи в зарослях кормят телят. Вылезают драконы погреть бока, Туры горные сбрасывают рога. Над каждым цветком жужжание пчел. Собирать зерно муравей пошел. Высыхает под солнцем сырость кругом. Платье шелковой радуги блещет огнем. Прыгая по росистым ветвям, Тихо чирикают воробьи по ночам, Листья тихо дрожат на ветвях вокруг – Тот похож на стрелу, а другой – на лук. Попугай начал мудро и сладостно петь, Заколдовывая птицелова и сеть. Все птицы вернулись из дальних краев И на старые гнезда уселись вновь.

ГАЗЕЛИ

* * *

До сотворения мира началом начал был я, Тех, кто камней драгоценных ярче сверкал, был я. Алмаз превратил я в воду, она затопила мир. Аллахом, который небо и землю зачал, был я. Потом я стал человеком, но тайну свою хранил. Тем, кто в сады аллаха первый попал, был я. Я восемнадцать тысяч миров обойти сумел. Огнем, который под морем очаг согревал, был я. С тех пор я узнал все тайны аллаха, а он – мои. Тем, кто истины светоч первым познал, был я. Я Хатаи безнадежный, истины свет постиг. Тем, кто в неверном мире все отрицал, был я.

* * *

Говорит: уходи! Ты лишь горе и боль мне принес. Пожелтело лицо от кровавых, от огненных слез. Я всегда представляю тебя молодым и прекрасным. Мое сердце с твоим навсегда, мой жестокий, срослось. Если горя клинок пополам твое тело разрубит - Знай, что вместе с тобою погибнуть и мне довелось. Ты меня не ищи – я с тобою везде неразлучна, Я полна твоих мыслей, страстей неуемных и грез… Говорит: уходи… Как уйду я от взгляда газели? Как любовь обойду – предо мною она, как утес! Берегись, Хатаи! От горячих очей тонкостанной Стать бы тонким, как волос гордячки, тебе не пришлось!

* * *

Душа моя, жизнь моя,- счастлива будь! Простимся,- в далекий собрался я путь… Душа моей плоти умершей,- живи! Со мною пришлось тебе горя хлебнуть! Немало я пролил и крови и слез,- Прости меня, милая, не обессудь… Тоска, словно черные кудри твои, Мешает мне нынче на солнце взглянуть. Я видел толпу возле окон твоих,- И горько мне стало, и дрогнула грудь… Пускай я погибну – ты вечно живи! Но мученика Хатаи не забудь!

* * *

Я ныне властитель державы любви! Тоска и беда – вот визири мои. В костях моих мозг, словно воск, растопился, Огонь поселился в безумной крови! Чертоги мои попирают Фортуну. Я воин – меня не пугают бон! Орел я, парящий над лезвием Кафа, Завидуют песням моим соловьи. Халладжа Мансура веду на цепи я… О мир! Хатаи властелином зови!