Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

Маштоц Месроп

* * *

Улыбки всем расточая, мне ты не улыбнулась, Встретив мой взор, печалью одетый, не улыбнулась. В жажде твоих рубинов подобен я стал шафрану, Но ты и при виде этой приметы не улыбнулась. Молил я: «Скажи хоть слово», но знаком ты приказала Мне умереть и, слыша обеты, не улыбнулась. Не зная счастья слияний, себя ты отдать не можешь, Я не дивлюсь, что при этой беде ты не улыбнулась. Послушай, Меджнун с Фархадом были лишь струйкой дыма. Я – пламя, но ты б и вспышке кометы не улыбнулась. Улыбка подобна солнцу, солнцу светить пристало, Жаль, что ты на такие советы не улыбнулась. О,

Навои, от розы вдали соловей тоскует, Может, она и песням, что спеты, не улыбнулась.

* * *

От неверной сто горьких бед довелося увидеть мне. Кто ж знал верность, чтоб счастья свет довелося увидеть мне? Кто познал от сынов времен долю верности и добра, Чтобы преданности обет довелося увидеть мне? Словно пса, прогони, о друг, сердце взбалмошное мое: От беспутного только вред довелося увидеть мне! Что мне добрый привет друзей? В сердце – тишь и блаженный мир, Если гнет от ее клевет довелося увидеть мне! А красавиц увижу я – и трепещет надеждой взор: Где жасмин мой? Хотя бы след довелося увидеть мне! Пусть и землю, и свод небес захлестнет рыданий потоп: Злобу этих двух приверед довелося увидеть мне! Серполунный увидишь лик – знай: тебя погубил не меч,- Кару неба – страшнее нет! – довелося увидеть мне! Я молитвенный коврик мой и хырку проносил до дыр, Чтоб два мира сквозь их просвет довелося увидеть мне! И не спрашивай, Навои, что изведал я от нее, Сто невзгод друг за другом вслед довелося увидеть мне!

* * *

Злее, чем измены мрак, темнота бывает разве? Светом дня озарена темень та бывает разве? Искрой молний опалит всю вселенную разлука,- В преисподней адских мук ей чета бывает разве? Нюхать след ее собак – вот награда мне за верность! Лучше золота сего красота бывает разве? В день разлуки море бед с головой влюбленных топит,- В ночь измены хоть роса пролита бывает разве? Пятна крови, как цветы, на моем сожженном теле,- В роще бедствий время цвесть для куста бывает разве? Черный проливень измен насмерть любящих сражает,- Тьма небесного дождя так люта бывает разве? Песней, льющейся навзрыд, Навои сжигает розы,- У безгласных соловьев песня та бывает разве?

* * *

Кипарис розоволикий, ты сказала – ты придешь! Ночь провел я в муке дикой, сердце ждало – ты придешь. Выходил ежеминутно, тела сдерживая дрожь, И душа к устам невольно подступала: ты придешь! Лик луны зажегся в небе, схож с тобою красотой. Мне до лунного сиянья дела мало. Ты придешь! Плакал я, дивя прохожих, на безумца был похож. Веря и не веря пери, ждал устало,- ты придешь? Эти слезы ты не вздумай в шутку сравнивать с водой – Эти слезы были схожи с кровью алой… Ты придешь? Выходил тебе навстречу, преданный тебе одной. Ждал тебя, покуда сердце подсказало: не придешь. Навои, вином утешься, о неверной думать брось, И печали скажет властно звон бокалов: не придешь!

ТАРДЖИБАНД

* * *

О, почему с тобой я не дружу, вино? Забота и беда гнетут меня давно… На этот мир земной чем больше я гляжу, Тем более мое сознание темно! Хотел небесных тел природу я постичь,- Не тайна для меня отныне пи одно. Приход мой в мир земной, уход мой в мир иной,- Вот этого понять, увы, не суждено. Ни мудрость многих книг, ни вера в благодать Загадку разгадать не могут все равно. Дружить

старался я со множеством людей: В чем жизни цель – никем ответа не дано. И врач лечил меня, и чудотворец-шейх,- Неисцелим недуг неразрешимых «но». И ты бессилен здесь, мой многомудрый пир!… Все существо мое сомнения полно. Мне стало тяжело влачить неверья груз, Терпение мое вконец истощено. Бегу в питейный дом, прошу вина – гляжу: Разбитый черепок в руках своих держу!

* * *

Я пью. Недуг любви меня скрутил опять. Я снова меж гуляк, я меж кутил опять. Мне пьяницы – друзья. Благочестивый пост В позор и пьяный грех я обратил опять. И стал кувшин с вином кумиром для меня,- Мне душу блеск вина заворожил опять. И, чтоб свободно нить, халат, и коврик мой, И туфли, и тюрбан я заложил опять. О ты, кого люблю, безумный мой кумир! Всего меня огнем ты охватил опять. И потому пришел сюда, в трущобы, я - И душу кабачок мне обольстил опять. Я понял: из любви лишь ненависть растет, Любовью и вином лишен я сил опять! Любовью приведен в проклятый кабачок, Молю налить вина в разбитый черепок.

КЫТА

* * *

Старайся этот мир покинуть так, Чтоб без долгов расчесться с пережитым. Из мира, не закончив дел, уйти Не то же ль, что из бани – недомытым?

* * *

Невежда в страхе жизнь провел: Боялся он учиться слову. И в результате, как осел, Влачил свой век от рева к реву.

* * *

Со мной в походе два коня, Но пеший я ходок: Как кони в шахматах, они Поднять не могут ног. Как в шахматах, за край полей Им не дано дорог. Конь черный подо мной – земля, А белый конь – песок.

* * *

Я, дар души в стихи вдохнув, мечтал. Чтоб мысль мою тем жаром зажигало. И потушить огонь, что жег мне мысль, Живой воды, наверно, было б мало. О, если бы горение души Всегда огонь свой мысли отдавало!

* * *

Скажу тебе: средь выродков земных В особенности три породы гадки - Безмозглый шах, скупой богач, Ученый муж, на деньги падкий.

* * *

Напыщенный болван, от визга распалясь, Поднять способен чернь во имя злого дела. Когда петух зовет, копая клювом грязь, Такого нет дерьма, чтоб курица не съела.

* * *

Я столько нагрешил, что в преисподней Мои грехи весь ад заполонят. Не легче ли простить меня, всевышний, Чем новый для других готовить ад? Среди искусств такое есть искусство: Оплошность скрыть, коль оплошал твой друг. И похвалить при всех его заслуги, А нет их – скрыть отсутствие заслуг.

РУБАИ

* * *