Погребенный кинжал
Шрифт:
Но на протяжении всего того времени, что он возглавлял Гвардию Смерти, была горстка непоколебимых истин, поддерживаемых нерушимыми и неизменными. Они были столпами, на которых зиждилось самосознание примарха, определялась сама суть его легиона.
Гвардия Смерти никогда не отступает. Мы всегда сопротивляемся. Мы не боимся смерти. Мы не слабы.
Но ужасающее разложение и бессмертие Цуррика положили всему этому конец. Никогда за всю свою жизнь Мортарион не сталкивался с ядом или биологическим оружием, которому Гвардия Смерти не смогла
Ни один легионер Гвардии Смерти никогда не умирал подобным образом. Никто, будь то Бледный Сын или рожденный на Терре воин, никогда не позорил XIV Легион, став жертвой чего–то столь ничтожного, как болезнь.
До Цуррика. Ибо именно она погубила его, зараза настолько опасная, что смогла прожечь крепкие барьеры его тела и прорваться внутрь. Бедный Цуррик был поражен — нет, хуже того, он был захвачен изнутри химерным вирусом, о котором говорил Крозий.
Болезнь, которая может искалечить самый несгибаемый из Легионов Астартес? Раньше Мортарион высмеял бы эту идею. Но он видел это собственными глазами, и реальность потрясла его. Сила Гвардии Смерти была для него непреложным законом. Видеть то, как этот закон был целиком и полностью растоптан, стало событием, которое он никак не мог принять.
И как будто этого было недостаточно. Казалось, что сила этого своенравного вируса проникла в само загробное царство. Как ещё можно объяснить существование нежити? По всем существующим критериям, Цуррик должен был быть мёртв. Тем не менее, он всё ещё был жив… если такое ужасающее существование можно назвать жизнью.
Мортарион посмотрел на свои перчатки. Он вынужденно оборвал биение сердца своего сына, проявив милосердие, освобождая его от этого позора, только чтобы увидеть, как лезвие, которым он воспользовался, начнет ржаветь и рассыпаться. Разложение, живая гниль, заражение — что бы это ни было, оно преобразило легионера.
Во что именно, примарх не знал.
Войдя на командную палубу «Терминус Эст», Мортарион сразу же обратил внимание на Тифона. Первый капитан беседовал со своим офицером Виоссом и советником Мортариона. Морарг бросил на повелителя предостерегающий взгляд, и у того сразу же возникло ощущение, что странное состояние Рахиба Цуррика было лишь одной из его проблем.
— Что на этот раз? — спросил он, прерывая наступившую напряженную тишину.
— Открылись новые обстоятельства, — сказал Тифон с нейтральным выражением лица. — Похоже, нас ждет тяжелое испытание.
Мортарион сердито отмахнулся от него и сосредоточил всё своё внимание на Морарге.
— Говори, Каифа.
Советник сцепил руки.
— Лорд Мортарион, вокс-операторы выполнили мой приказ связаться с командирами других кораблей нашей
— Это происходит по всему флоту, — добавил Виосс. — Документально подтверждены случаи на борту «Пламени погибели», «Неукротимой воли», «Лорда Хайруса» и нескольких других.
— Сколько всего?
— Сотни. И с каждым часом всё больше, — сказал Виосс.
Морарг мрачно кивнул.
— То же самое, что стряслось с Цурриком. Химерная инфекция.
— Разве это возможно? — прогремел Мортарион. — Между ними и этим кораблем не было никаких контактов! Как инфекция смогла распространиться?
Он свирепо посмотрел на Виосса, давая ему шанс возразить, что это было не так, но Могильный Страж кивнул в знак согласия.
— С тех пор как мы покинули Иникс, между кораблями не было прямого контакта, за исключением стыковки «Бледного сердца» и шаттла, доставившего сюда лейтенанта со «Стойкости», — Виосс предвидел следующий вопрос Мортариона, прежде чем тот задал его. — Старший апотекарий капитана Калгаро подтвердил, что на борту вашей боевой баржи не было зафиксировано никаких вспышек болезни, повелитель.
— Пока что, — пробормотал Тифон, привлекая к себе жесткий взгляд своего командира.
— Наши враги могли спрятать оружие на наших кораблях, — предположил Морарг, размышляя вслух. — Что–то, что должно действовать замедленным образом.
— Твоя теория не сходится, советник. У кораблей, объявивших о вспышках инфекции, нет ничего общего, что могло бы привести к такому исходу, — сказал Виосс. — Некоторые из них — части раздробленного флота, только что прибывшего из другого сектора. Другие — те, кто путешествовал со «Стойкостью» к Иниксу.
Морарг взглянул на Тифона.
— Верно. Но если вероломство навигаторов было так широко распространено, как предполагает Первый капитан, это может быть ещё одной стороной этого заговора.
— Кто из моих верноподданных братьев мог бы задумать такое коварное нападение? — Мортарион нахмурился. — Жиллиман и Дорн не такие. Волк или Хан слишком горды…
— Может быть, Лорд Коракс? — подхватил мысль Морарг. — Черт! Будь я проклят, если в этой ситуации нет следов Гидры!
— Альфа-Легион заодно с нами под знаменем Магистра Войны, — настаивал Виосс. — Какую выгоду они получат от нападения на союзный Легион?
Тифон покачал головой, прерывая спор.
— Извините, но необходимо отметить, что мы не можем ограничивать себя размышлениями в общепринятых рамках и возлагать вину на обычные средства, — он сделал шаг к своему примарху. — Помните, где мы! Наши корабли путешествуют по глубинам Имматериума, и об этом нельзя забывать. Законы нашей материальной вселенной переменчивы в этом мире, — он нахмурился, осматривая заслоны на внешней стороне порталов командной палубы и указывая на них рукой. — Здесь все барьеры проницаемы.