Похищение с сюрпризом
Шрифт:
– Кара не сказала, где тебя спрятала. Обещала раскрыть секрет позже, когда я остыну и перестану сопротивляться ее решению. Но Кара умерла во время родов, а я так и не узнал, где ты. Пытался искать, но тебе изменили имя. Я даже не был уверен, что ты в Алмании. Оставалась надежда на медальоны. Мой медальон – истины – не способен разыскивать «братьев». Но тот, что остался у тебя – власти – умеет это делать, особенно если управляет им настоящий владелец.
– Настоящий владелец? – переспросил Гастон, оставив при себе желание
Габриэль-старший расстегнул ворот монашеского балахона и извлек цепочку с магической вещицей – последней из трех.
– Я разделил их. Один оставил себе, второй был у тебя, третий – у твоей сестры Дины. Хоть ей и предстояло вырасти чародейкой, она всё равно – Пенетьери. Обладание медальоном не причинило бы вреда, а помощь девочке-сироте оказало б существенную. Бабка-то не вечна.
С каждым отцовским словом глаза Гастона раскрывались всё шире. Он знает, что дочь жива? И расстался с ней по собственной воле? Стоп! Пенетьери?! Как это Пенетьери?!
Габриэль-старший печально улыбнулся, видя растерянность сына, и принялся объяснять. Мол, да, есть сестра. Мать умерла при родах, а малышка выжила. Но ее забрала бабушка. Кара происходила из древнего чародейского рода, в котором дар передается лишь по женской линии. Как бы отцу не было больно, он понимал, что бабка-чародейка лучше справится с воспитанием девочки, а еще научит использовать силу. Сам Габриэль-старший отправился в родную Эндорию. Этого «требовал» медальон истины.
– Значит, ты общался с Диной? – спросил Гастон, ощутив легкий укол ревности.
– Нет. Бабка считала, мне грозит опасность, значит, лучше держаться от дочери подальше. Я уехал в путешествие, а потом… потом обстоятельства сложились так, что пришлось скрываться. Но я знал, что однажды медальон власти приведет тебя ко мне, однако Дина, увы, не смогла бы нас с тобой разыскать. Здесь и медальон не помощник. Она ближе к клану матери, чем к Пенетьери. В отличие от тебя.
– Пе-не-тье-ри… - прошептал Гастон зачарованно.
Лесная колдунья сказала, что ему необходимо разыскать потомка уничтоженной императорской семьи. А отец всё повторяет и повторяет их фамилию, как собственную. Вдобавок у ног каждого их них лежат серебристые лисы – талисманы Пенетьери.
Безумное совпадение? Или…
– Ты – потомок императорского клана Эндории? – спросил Гастон благоговейно.
Отец кивнул.
– Да. Как и ты. Мы последние из рода. И те, кому предстоит всё исправить…
****
Лизетта узнала ее с первого взгляда – женщину из сна, что трясла маленького Гастона за плечи. Она сидела, уперев локти в стол, и задумчиво глядела на пламя свечей. Такая же молодая, ни капли не изменившаяся, будто прошли не годы, а дни.
– Ты Дина, верно? – догадалась Лизетта.
Гастон же говорил, что сестра – копия матери.
– Верно, -
Та хмыкнула и проворчала:
– Всё-то ты знаешь.
– Не всё, - Дина грустно улыбнулась. – Я тыкаюсь, как слепой котёнок, полагаясь на магическое чутье. Но опыта не хватает. Цирковые трюки – это одно, а вот настоящее чародейство – не каждому подвластно. Всю жизнь учиться приходится.
Лизетта не собиралась сочувствовать вновь обретенной родственнице. Спросила с вызовом:
– Чего ты хочешь?
– Воссоединить семью, - дала Дина простой ответ.
– Я всю жизнь мечтала разыскать отца и брата. Уж ты-то должна понимать, как трудно одной. Без родных.
Лизетта скривилась. Вот, обманщица! Да что она знает об одиночестве?!
– А как же твоя мать? Она не считается? Мать, которая всегда знала, где Гастон?
Ясные Динины глаза затуманила дымка.
– Она умерла при родах. Меня растила бабушка. До десяти лет. А потом и ее не стало.
– Но…но… - Лизетта подалась вперед, сжав кулаки. – Гастон видел Кару! Встречался в Алмании. Она передала ему медальон удачи.
– Это была я, - огорошила Дина.
– Состарила себя, чтобы казаться солиднее. Наложила иллюзию. Девчонку-чародейку не воспринимают всерьез. А вот дама в летах – другое дело.
У Лизетты потемнело в глазах от злости.
– Ты безумна! Внушила брату, что матери на него плевать! И кто ты после этого?
Дина развела руками.
– Я не ожидала, что он вспомнит ее лицо. Мама опоила Габриэля настойкой забвения, прежде чем передать на воспитание другой семье. Мне бабушка рассказывала. Она знала о мамином поступке, но понятия не имела, у кого живет Габриэль. Мама «закрыла» его от нас, чтобы кровь не тянулась к крови.
Лизетта закрыла глаза, собираясь с мыслями. Как же складно всё у этой девчонки получается. Хотела семью, это понятное желание. Тут и гением быть не надо. Но тогда призналась б во всем Гастону сразу. Но Дина не сделала этого, нагнула туману, а сама следила за ними. С другой стороны, свой медальон она брату отдала…
Ох, поди пойми, честна Дина или преследует собственную цель. Лизетта больше никому не верила. Разве что самому Гастону. Он похититель и олух. Но в целом, честный олух…
– Однако ты сумела найти брата, - проговорила она ядовито.
– Сумела. Через тебя. Я за тобой следила. Знала, рано или поздно Габриэль появится на горизонте. Как увидела, сразу поняла, что это он. У меня есть отцовский портрет. Они похожи. А еще портрет самого Габриэля в детстве. С мамой. Папина работа.
Слова Дины звучали где-то далеко. В иной плоскости. Не здесь. Не в этой темной комнате, освещаемой тремя свечами. В комнате с тенями, пляшущими на стенах.
– Через меня? – спросила Лизетта хрипло. Остальное из сказанного не имело значения.