Похитители пауков
Шрифт:
Сказка понравилась и последующие несколько часов степняку пришлось напрягать свою память, рассказывая малышам все новые и новые приключения верблюда, любимого героя историй. Видимо, он полюбился сочинителям за то, что никогда не нападает на человека. Нашлась и сказка, объясняющая почему: Элоиз с удивлением узнала, что однажды люди дали ему имя. Только-то? Скорпиона это не впечатлило...
Вскоре более подвижным девочкам надоело сидеть за пазухой и они попросились на землю. Эль, с молчаливого согласия девушки, разрешил, и паучки принялись носиться вокруг людей наперегонки. Потом охотник на свою голову научил их играть в салочки, и кончилось дело опять его падением: вокруг ног строгой Элоиз малыши предпочитали не бегать. Наконец степняк попросил оставить его не надолго в покое и его, как ни странно, послушались. Подружки бежали впереди, на глазах у взрослых, не отбегая очень далеко, и ничто казалось не предвещало беды, когда Глуви вдруг закричала от ужаса.
– Где она?
– степняк, размахивая копьем, в один миг обогнал девушку и закрутился на месте, вглядываясь в траву.
– Где?!
"Сюда! Сюда! Глуви провалилась!" - забился в их головах голосок Урмы.
"Каким образом он смог определить направление?" - промелькнула мысль в голове у Элоиз, когда степняк не раздумывая кинулся в сторону. Девушка на всякий случай еще раз огляделась и поэтому поотстала, а когда нагнала Эля, он уже изо всех сил налегал на копье, всаженное в уродливую голову жука-могильщика.
Мерзкая тварь, поджидающая добычу у прорытых из под земли ямок, как раз занималась сооружением очередной ловушки, поэтому Глуви не исчезла навсегда в узкой норе. Раскоп оказался достаточно широк, чтобы малышка провалилась под жука и там, внизу, уворачивалась от его приспособленных к рытью лопатообразных лап. Урма отчаянно вскрикивая бегала по краю, перепуганная Глуви пронзительно верещала. Эль исхитрился вогнать острие прямо в глаз насекомого, единственное место, не прикрытое толстым панцирем. Но для победы этого было мало, все что мог теперь сделать охотник - удерживать хищника в яме, одновременно отвлекая от паучка.
Элоиз выхватила меч, вспоминая, как однажды уже рубила такую тварь, изжевавшую ногу шаману Питти. Но тогда жук выбрался на поверхность и подставил под удар лапы. Куда можно ударить теперь - совершенно непонятно. Девушка, пригнувшись, побежала вокруг ямы, выискивая уязвимое место, и в это время Анза впился ей в волосы.
"Мама, Урма спрыгнула, Урма спрыгнула туда!"
Почти одновременно жук вздыбился, взмахнул короткими передними лапами, легко отбросив в сторону копье, и удивительно быстро для своего веса выпрыгнул из ямы. Элоиз бросилась на выручку к Элю, но тварь несколько раз вздрогнула, и вдруг затихла. Люди стояли молча, глядя друг на друга. Потом охотник взорвался.
– Урма!! Ты жива?!
"Да, Эль..."
– Кто тебе разрешил?!! Малявка, кто тебе позволил... Глуви, ты жива?!
"Да, Эль..."
– Так вылезайте немедленно!
"Мы боимся мамы..." - робко проговорила из ямы Глуви.
"Мама не разрешает кусаться..." - поддержала ее Урма, и Элоиз снова послышалось лукавство.
– Вылезайте, мама не сердится, - вздохнула девушка.
– Урма молодец. Глуви должна была догадаться сама.
"Я испугалась..." - черный клубок прокатился по траве и взлетел Элю на плечо.
– "Урма спасла меня. Урма смелая. И Эль хотел меня спасти."
– Мама тоже хотела тебя спасти, - обиженно заметила Элоиз.
– Иди ко мне Урма.
"Мама не сердится?" - малышка остановилась возле ног, голос спокойный... Она действительно хладнокровна.
– Я хочу поблагодарить тебя, Урма. Ты хорошая девочка, ты молодец.
"Значит, иногда можно кусаться?"
– Когда на тебя или на нас нападают - нужно.
Черный клубок взлетел вверх по ноге и забрался за пазуху. Ни слова в ответ, только прижалась и замерла на груди. Пора идти дальше.
3
Степь почему-то располагала Элоиз к молчанию, и даже отвечая Анзе на бесконечные вопросы, она не раскрывала рта. Хотя когда-то, с Анзой-страшим, предпочитала все же общаться вслух. Эль, который по дороге к Городу просто изнывал от скуки и донимал девушку бесконечной болтовней, теперь совершенно охрип, по второму разу пересказав Глуви все сказки и, глубоко дыша, тоже наслаждался тишиной. Когда солнце зашло, идти стало легче, и после короткого совещания путешественники продолжили путь в темноте.
Поэтому они и не заметили травяных шалашиков, а спящие в них люди не слышали, как к ним приблизились чужаки. И только когда Элоиз неожиданно наступила каблуком на чью-то откинутую далеко в сторону руку, а мужской голос прокричал на всю Степь "Каракурт!", выяснилось, что похитители паучат находятся в самой середине стойбища.
– Мы с миром, с миром!
– закричал Эль, одновременно бросая на землю мешок и поудобнее перехватывая копье.
– Спите спокойно!
– С миром по ночам не ходят!
– ревел в ответ степняк, которому отдавили пальцы.
– Брось копье!
– Сам брось! Костер разводить надо, мы бы и близко не подошли!
– Ну конечно, умный какой, костер! Чтобы пауки нас сожрали! Брось копье!
– Успокойся, Дорни!
– раздался вдруг спокойный женский голос.
– Эль, это ты?..
– Тина...
– пробормотал охотник и наконец сообразил, что повстречал родное племя.
– Тина! Дорни!
– А это значит... Значит, это толстомясая мне на руку наступила?..
– тупо произнес Дорни и тут же понял, что не стоило этого говорить.
– То есть... Эла.. Эла...
– Элоиз, - поправила его девушка, засовывая в темноте Анзу за пазуху и посылая всем паучкам команду сидеть тихо.
– Я тебя помню, Дорни. Я не сержусь. Может быть, все же разожжем костер? Мне кажется, так близко к горам Патруль не залетает.
– Может и не залетает, а только...
– начал было Дорни, но передумал.
– Конечно, давайте разведем. Мяса пожарим.
Люди вокруг засуетились, затрещали ветки ломаемого кустарника. Очень скоро пламя осветило знакомые лица, но среди них Эль заметил и группу никогда не виданных прежде людей. Все они были выше степняков, а их одежда, насколько мог вспомнить охотник, называлась "пончо".