Шрифт:
Часть 1
Три дня непрерывной метели окрасили сад хлопковой белизной. Влажный, тяжёлый снег почти не блестел. Решётки веранды потемнели от сырости. Чёрное зеркало маленького пруда отражало туманное зимнее небо. Он не замёрз: температура воздуха оставалась выше нуля.
Накинув на плечи лишь тоненькое хаори поверх привычных хакама и кимоно, в плетёных сандалиях прямо на босу ногу, Ольга стояла на мокрых плитах дорожки. Тело уже привыкло к промозглому холоду – да и к более неприятным вещам. Наслаждаясь заслуженным отдыхом в четверть часа, девушка восхищённо
Слива зацветала. Полураскрывшиеся бутоны снаружи были так же белы, как и снег на ветвях, но в глубине светились розовым и лиловым. Лежавшие вокруг сугробы придавали цветам особую нежность.
«А до весны ещё целый месяц, – подумала россиянка. – Удивительное растение».
Безмятежность исчезла внезапно. Резко шагнув вперёд, Ольга убрала голову из-под удара и повернулась, сразу вскидывая руки в защите. Наказание последовало мгновенно: нижний конец дзё хлестнул по открытым рёбрам. Игнорируя боль, она попыталась прорваться ближе, скользнув вдоль плеча противника. Но тот был слишком опытен, чтобы затея увенчалась успехом. Разворачиваясь, он ударил ногой навстречу и тут же ткнул дзё с другой стороны, не давая ни малейшей возможности перейти в нападение. Уклоняясь и блокируя атаки, девушка лишь отдалила неизбежный итог. Гладкая палка обрушилась на шею. Спасаясь от перелома, Ольга ничком бросилась наземь. Перехватив своё оружие как копьё, Кацумото упёр его ей в основание черепа.
– Вы снова ошиблись в начале, Серинова-сан, – сухо констатировал он, отводя дзё. Девушка стремительно перекатилась назад и взлетела на ноги, благоразумно не теряя его из виду.
– Вы реагируете на намерение. Но я могу его изменить, – продолжал тот. – Дайте мне начать движение. Только начать. Ловить атаку в последний момент очень рискованно.
Ольга внимательно слушала, не позволив себе даже отряхнуть снег с одежды. Их отношения были довольно странными. Один из признанных мастеров Генкай-рю, официальный преемник Хаябуси-сэнсея, Кацумото Дайго не относился к людям, приятным в общении.
Всегда корректный, бесстрастный, с холодным взглядом и манерами профессионального убийцы, он мало у кого вызывал желание познакомиться с ним поближе. Его безжалостная практичность вошла в поговорку. Взявшись заниматься с россиянкой, он изводил её жесточайшими упражнениями, проверял каждый шаг и придирался к малейшему недочёту. Если она больше трёх раз повторяла одну и ту же ошибку, он предлагал поработать над ней дополнительно – как правило, среди ночи. После такого «разбора полётов» обычная утренняя тренировка превращалась в сущий кошмар. Никого в школе не волновало, что девушка падает с ног от усталости. В Генкай-рю не бывало поблажек.
Порой Ольге казалось, что Кацумото попросту издевается. Тем не менее она стоически следовала любым его указаниям, – приходилось ли ей полдня кувыркаться на камнях, часами колотить кулаками по деревянной балке или неделю кряду оттачивать простейший приём, устраняя невидимую глазу погрешность. Девушка не показывала эмоций. Получив очередную беспощадную инструкцию, она только кланялась и хладнокровно принималась за дело.
Такой подход Кацумото вполне одобрял. Точнее, он не признавал никаких других. И вскоре стал относиться к Ольге как к любому другому самураю школы, совершенно игнорируя её пол и национальность. Мало-помалу между ними сложилось нечто вроде молчаливого уважения. Но обучение осталось предельно суровым. С ледяной методичностью воин добивался от россиянки той ужасающей эффективности действий, которая отличала его самого.
– Возьмите дзё, – лаконично бросил он сейчас. – Поработаем на свежем воздухе.
Девушка быстро сбегала на веранду и принесла свою палку, заодно сбросив хаори. Уже в пяти метрах от неподвижно стоящего Кацумото она держала её по-боевому, полностью готовая к схватке. Не останавливаясь, отвесила полупоклон – и, прыгнув вперёд, атаковала.
Самурай защищался, почти не сходя с места. Они прошлись по стандартным техническим связкам; провели несколько комбинаций.
– Не вытягивайте левую руку. Ещё раз.
Ольга повторила приём.
– Ещё раз, – блокировав её дзё, Кацумото подытожил: – Пока сойдет. Перейдём к свободному поединку. Надеюсь, вы продержитесь больше пяти минут, – и кинулся на неё c такой яростью, словно всерьёз собирался убить.
Сражаться с ним было немногим легче, чем с ураганом. Россиянка даже не пыталась перехватить все удары, сыпавшиеся на неё, сосредоточившись на самых опасных. Однако она не позволяла себе уйти в глухую оборону, стараясь любой ценой достать противника, насколько бы безнадёжно это не выглядело. Иногда удавалось – хотя и крайне редко.
Поймав девушку на секундной потере равновесия, самурай швырнул её оземь. Не успела она подняться, как его дзё легла ей поперёк горла, прижимая голову к плечу. Один рывок – и позвонки хрустнут.
– Семь минут, – Кацумото отпустил ученицу. – Продолжаем.
Новый раунд он провёл с той же стремительностью и мощью, но в абсолютно другой манере. Казалось, Ольга сражается уже с другим человеком. Впрочем, завершилось все традиционно.
– Три минуты, – воин в последний момент остановил смертельный удар по её затылку. – Увлекаетесь. Продолжаем.
Одна схватка следовала за другой. Девушка уже потеряла счёт времени. её одежда и волосы насквозь промокли от пота и снега, избитое тело горело, но дыхание не сбивалось, а оружие лежало в руках по-прежнему твёрдо. Ежедневные изматывающие тренировки приносили свои плоды.
Наконец Кацумото отступил.
– Достаточно.
Ольга тоже сделала шаг назад, склоняясь в поклоне.
Одним прыжком самурай покрыл разделявшее их расстояние. Тяжёлая палка из железного дерева, направленная ей в лицо, со свистом вспорола воздух. И на полпути наткнулась на такую же палку. Ольга успела.
Кацумото кивнул, опуская дзё. Этот почти незаметный жест обозначал у него похвалу.
– На сегодня закончим. Предупреждаю, после вечерних занятий Хаябуси-сама проверит вас. Будьте готовы к работе с боевым оружием.
– Хай. Благодарю, Кацумото-сан.
– Cейчас я бы советовал вам пойти к себе и поспать. – Он поглядел куда-то ей за спину и вдруг обронил, как всегда, без какой-либо интонации: – А слива в самом деле зацвела.
– Доброй ночи, Оцуру-сан, – Норимори вежливо посторонился, пропуская её в спальню.