Поход на гору Сиде

Чернова Елена

– Есть… Чем ты намерена заняться? – Ольга молча подняла на неё глаза, и Сатоко тут же поправилась: – Извини. Тебе нельзя говорить…

– Расскажу позже. Что смогу. Скорее всего, получится крайне смешно.

– От историй, которые ты называешь смешными, меня подозрительно часто бросает в дрожь. Хотя… Представляю тебя в пеньюаре, – она хихикнула.

– В последнее время синяков на мне существенно поубавилось.

– Они сменились на раны, – съязвила Сатоко, дёрнув подругу за рукав. На предплечье виднелась

чёткая красная линия, пересечённая стежками швов. – И много их у тебя?

– Штук восемь. Но они не опасны. Да и шрамов почти не оставят.

– Нож?

– Меч.

– Я поражаюсь… Как вы умудряетесь не калечить друг друга?

– Хорошая организация тренировки. Хаябуси-сама часто гоняет нас сверх предела наших способностей – но экстремальные упражнения никогда не превышают этот предел. Ты уверенно ведешь бой по стандартной схеме? Так и сделаем… только возьмём боевые клинки. Впрочем, мне и впрямь достаётся больше других.

– Чего он всё-таки добивается от тебя? Дотягивает до среднешкольного уровня?

– Среднему уровню я уже соответствую – если брать умение драться, а не правильность приёмов. Но сэнсею этого мало. Я обязана удостоиться звания старшего ученика. До конца года.

Сатоко поражённо приоткрыла рот.

– Впечатляет? – Ольга отстранённо хмыкнула. – Разумеется, в столь скоростном режиме освоить всю технику школы в принципе нереально. Пока меня просто натаскивают на схватку – с оружием и без, с более сильным противником, с несколькими противниками, ставят удары, выносливость, чувство дистанции… опираясь на мои исходные умения. Шлифовкой движений придётся заняться потом.

– Но к чему такая спешка?

– Господин имеет причины так поступать. У кого исключительное положение – к тому и требования исключительные. Это вопрос чести школы. А ещё, как ни странно, это попытка защитить меня. Ты же в курсе желания отдельных персон сделать пепельницу из моего черепа… Кстати, якудза бросили пастись вокруг твоего дома?

– Давно. Они ищут тебя, не меня… Один, помню, раз пять спрашивал, как пройти то туда, то сюда. На пятый раз я ему предложила купить себе карту. Клинический идиот.

– Похоже, у них кадровые проблемы, – усмехнулась россиянка.

– И почему я не опечалена?

– Вкусный окунь, – россиянка отодвинула пустую тарелку. – Давно подобного не пробовала.

– Самый обыкновенный, – смутилась Сатоко. – Я готовить-то почти не умею. Или ты там живешь впроголодь?

– Ничего подобного. Напротив, Каору-сан все норовит мне сунуть лишний кусок.

– Каору-сан?

– Жена Хаябуси-сэнсея. Так что не скромничай.

– Поделиться рецептом?

– Давай. Сколько можно обсуждать боевые искусства? Встретились, называется, две милых дамы…

От смеха Сатоко поперхнулась чаем.

– Милых… Если смотреть издалека, прикрываясь танком. А ведь когда-то и я была способна часами говорить о платьях, духах и модельных причёсках!

– Значит, сегодня ты будешь экспертом по покупкам, – заключила Ольга. – Ну, как я могла забыть о духах?

Погружённый в задумчивость, Иори стоял, устремив взгляд на воду храмового пруда. Под поверхностью неспешно скользили декоративные карпы. Откормленные сверх всякой меры и вполне довольные жизнью.

«А чем недоволен я?» – размышлял юноша. Он исполнил мечту. Научился играть на саксофоне, в полгода пройдя трехлетний курс обучения. Вчера на торжественном вечере Мацуда-сэнсей выдал ему свидетельство об окончании музыкальной школы наряду с другими выпускниками. И ещё блестящую характеристику с личной рекомендацией.

– Я сделал для тебя все возможное, – сказал он по окончании церемонии. – Надеюсь, ты не оставишь музыку. Непростительно загубить такой талант. Но чтобы раскрыть его в полной мере, тебе нужно учиться дальше. Хотя бы самостоятельно.

Слова оставили горький осадок. Учитель не единожды советовал ему поступать в Токийский университет искусств. А тут…

«Самостоятельно, – мрачно повторил Иори. – Скорее всего он понял, что не видать мне поступления, как своих ушей». Отец не поздравил сына с успехом. Кивнул и всё. Для него музыка – не более чем развлечение. Наверное, только Орьга-сан в силах помочь… но… Иори помнил, чего ей это стоило в прошлый раз. Когда она подарила ему саксофон, отец позволил ему учиться. А её избил до потери сознания, и с тех пор беспощаден к ней, как ни к кому другому. Просить её снова – совсем не иметь стыда.

«Ты и сам можешь справиться с чем угодно, – сказала она ему однажды. – Самое главное – не бояться. Если ты не готов отстоять свой Путь перед целым миром, ты недостоин Пути».

«Я не готов, – вздохнул юноша, понурившись. Глаза застилали слёзы. – Я недостоин…»

Ему вдруг вспомнился Масаюки, утешавший маленького брата на тренировках:

«Не плачь. Самураи не плачут. Самураи сражаются до конца. Так что вытри нос и дерись».

– Ну, хорошо, – яростным шёпотом бросил Иори, отрываясь от созерцания карпов. – Клянусь, я не отступлю. Если у меня не получится победить, значит… значит, мы скоро встретимся.

Его внимание привлекло хриплое карканье. Совсем рядом возвышались красные ворота-тории. По верхней перекладине вышагивала взъерошенная ворона, словно пародируя легендарного петуха. Иногда она замирала, с видом опытного судьи склоняя голову набок и оценивая очередного посетителя храма. Коротким «карк» выражала своё мнение и продолжала моцион.

Из-за облака вышло солнце, отразилось в пруду, окрасив золотом воду. Аматэрасу гляделась в зеркало. Иори рассмеялся. Чувство бессилия вдруг сменилось уверенностью в успехе.