Поход на полночь. Александр Невский
Шрифт:
2.
На приман сбирались охотники малыми ватагами – всего по нескольку человек. Затемно помолились, и разошлись артели в разные стороны – благо со всех сторон леса к городским стенам подступают.
Прочавкали кони нековаными копытами по топкой луговине, вышли на старую вырубку. Вабильщик, в котором братья со страхом узнали того ночного волховальщика, и двое пеших стрелков соскочили с конских крупов, куда их брали всадники, чтобы те в болоте не промокли. Стали под ветер и неторопко двинулись вглубь леса. Вабильщик и пешцы впереди, всадники чуть поодаль за ними.
Чуть посветлело небо на востоке, острыми пиками нарисовались верхушки
Вабильщик приложил ко рту сложенные лодочкой ладони:
– Уоххх! Уоххх! … – позвал он на манер лося. Постояли, послушали. Пошли вперед, сажен сто, снова поманили…
– Может, тут и нет никого! Ушел зверь лось в другие места… – подумал Александр, но глянул на Федора – тот вытер ладонь о штанину и перехватил покрепче взведенный арбалет, готовясь пустить тяжелый болт в голову зверя. Александр тоже досуха вытер руку. Идущий у стремени Александра гридень показал: мол, спрячь руку за пазуху, отогрей. Александр сунул руку под рубаху – рука была как ледышка. Холода он не чувствовал, но какая то противная дрожь заставляла трястись подбородок.
И вот далеко-далеко раздался ответный зов, похожий на удары по дереву. Охотники переглянулись, изготовились… Пешцы прошли чуть вперед в стороны, уставили в землю тупики рогатин.
Шум идущего зверя усиливался, слышно было, как он проламывается через чащобу, ломает кусты…
А вабильщик все манил его, все поддразнивал, звал на бой: Уоох… Уохххх…
И вдруг совсем в другой в стороне раздалось уханье и стон еще одного быка. Справа от Александра затрещал валежник – оттуда приближался второй лось. Двигался он быстро и непременно бы вышел прямо Александру в бок – пешцы начали головами вертеть – соображая, куда рогатины поворачивать. И ничего еще не успели сделать, как прямо перед ними вырос зверь лось. Распаленный гоном, он не заметил охотников. Александру показалось, что лось гораздо больше его коня. Черный огромный как валун – скала стоял лось в десятке шагов от княжича. Александр видел, как он хлопает верхней губой стараясь уловить запах врага, и поводит огромными, будто корни древнего пня, рогами.
Но тот бык, что ломился через кусты справа от Александра, как объясняли потом гридни, сто раз припоминая все подробности охоты, наверное, первым взял соперника «на ветер» и стал его обходить. Почуяв соперника, зверь лось ломанулся назад в чащобу, а то неизвестно чем бы эта встреча кончилась. Стремянной Александра, видать, растерялся, и не сообразил его коня поворотить так, чтобы удобно было стрелять или разить мечом. Да и как тут сообразить – и с одной стороны зверюга, и с другой еще один! Поди догадайся, какой первым кинется!
Отец, не проворачиваясь, показал гридням кулак – чтоб стояли молча и допрежь князя стрел не выметывали.
Первый лось грозно заревел, и пришелец двинулся на него, ломая кусты и издавая устрашающий рев… Стук рогов, треск сучьев, сопение, фырканье.
Быки бились в отдалении. Ходуном ходили вершины осинок и березок на месте схватки. Но бой был короток. Побежденный, оборотясь, высочил из ивняка и метнулся прямо на охотников.
Князь пустил стрелу, и Александр увидел, как несколько коротких толстых болтов впились в голову и шею лося. У лося подломились передние ноги, он повалился вперед, взрывая рогами землю. Отец соскочил с коня, и, вытащив кинжал, кинулся к лосю, который еще пытался встать и мотал рогатой головой.
– Куда! Куда! – закричал вабильщик, – А другой-то! Другой!
И тут из кустов бурей на князя обрушился второй лось! Александр видел, как ближний к отцу охотник успел подставить рогатину, но лось был так огромен, что навалясь на нее, переломил древко, как соломину. Спасаясь от его рогов, отец перепрыгнул через поверженного лося, но тот, дрыгая оглоблинами ножищ с острыми раздвоенными копытами, поворачиваясь на спину, придавил его. Охотники кинулись к упавшему князю, выставив рогатины. Но второй раненный лось, низко наклонив голову к земле и неотвратимо наступая, мотал рогами и разметывал рогатины будто камышины. Охотники пятились перед совком лосиных рогов. Под всадниками забились кони. Александр, себя не помня, схватился за луку седла, и мотался на обезумевшем от страха меринке, как тряпка. Но Федор, будто кот с крыши, прыгнул к наступавшему лосю и оказался позади его рогов. Подступив к самому зверю, ближе двух шагов, вбил стрелу в лосиный глаз. Глаз вскипел под ушедшим по самое оперенье коротким болтом и лось, сразу обмякнув, повалился на бок…
Александр опомнился, когда гридень поймал за узду его коня и огладил. Подошел, прихрамывая, отец.
– Ну что?.. – сказал он, смеясь, – Аника воин, ты и тетивы не спустил ни разу…
Жаром стыда обдало Александра.
– Не горюй! – сказал отец, обнимая прижавшегося к нему Федора. – Тут лосей полон бор! И на твою долю хватит! В другой раз и ты стрельнешь…
И тут из кустов на просеку вылетел, точно его выбросили оттуда, заяц. От неожиданности он присел и, совсем ошалев, скакнул в сторону. Почему Александр выстрелил в зайца, он так себе всю жизнь объяснить и не мог! Да ведь не просто выстрелил, а попал! Заяц завертелся, пришитый стрелою не то к какой-то коряге, не то к земле, закричал как ребенок. Охотники загоготали, заскалились… сим смехом заглушая свою, чуть не стоившую князю жизни, нерасторопность.
– Вона как стрелил! Востер глазок! Молодца!
Острым ножом полоснул Александра по сердцу заячий, схожий с детским плачем, крик. А заяц все верещал, все бился, ничуть не слабея…
И князь, глянув своими стальными серыми глазами в самую душу сына, сгреб его с седла мощной своею рукой, поставил наземь и вложил в дрожащую ладонь княжича длинный охотничий кинжал: – Иди, добей.
На подламывающихся ногах, споткнувшись обо все коряги, что попались на пути, Александр подошел к зайцу. Зверек затих и только судорожно скреб задними ногами, из огромных глаз его катились настоящие, княжич обмер, настоящие слезы…
– Ну! – сказал неотступно следовавший за сыном спиной князь Ярослав. – Добей, не мучай его!
– Рукоятью бей по голове, – деловито подсказал Федор, – шкуру не порти.
Александр, зажмурившись, ударил….
– Какая у него шкура! – сказал отец, вытаскивая стрелу из пня, – Дрянь линялая…
Он снял зайца со стрелы и зашвырнул его в кусты.
– Ни что, сынок, – сказал он с неожиданной грустью в голосе, – обвыкнешь. Притерпишься. Поспешайте, робяты, – поторопил он гридней, – вон уж солнце как пригревает, счас мухота налетит! Потрошите скорей. А то наширяет мухота в мясо опарышей, опосля и не промыть будет…