Поход на полночь. Александр Невский
Шрифт:
Томление конца весны и начала лета, еще не сменившееся летним зноем, повисло над Новгородом и княжеским Городищем, теплым ласковым ветерком выдувая из теремов и курных изб зимнюю копоть и духоту. Должно, в такой же истоме пребывал и малый гарнизон в Старой Руссе, когда невесть откуда налетели, литваки!
Забил набат в Новгороде. По его зову сбегались ратники как на пожар. Уже с коня, прокричал Ярослав Александру:
– Сажай воев в насады! Выгребайте на Ловать к Старой Руссе, там и встренемся! Без меня в сечу не ходить, не моги!
Новгородцы
– Шелом, шелом боевой надень!
Тиун Яким поспешал за широко шагавшим Александром.
– Кольчугу-то и в насаде наденешь, а шлемом-ти сразу покройся! Чтоб видать было, где князь!
Первый десяток судов отвалил от пристаней. Ладейщики споро выгребли в Ильмень озеро и бросили весла, когда попутный ветер выгнул дугою паруса.
– Ах ти, злодеи! Руссу взяли! Да это как нож к горлу – Русса – солница Новгородская! Ну, как ключи соляные отымут! Слезами тогда яства солить станем, да кровушкой своей… – толковали меж собой мужики новгородские, крепя щиты на борта насадов. Реки Шелонь да Полисть, не то Ловать, где с князем Ярославом встретиться предстоит – не широки – гребца с берега легко стрелой достать!
Александр на передовом струге стоял, упираясь рукою в высоко поднятый нос насада. Издалека, знать, виднелся его светлый шлем. И от того, что вот он – князь ведет лодейную рать, наполнялась душа волнением и гордостью.
– Ты бы, княжич … того… Как в реку войдем – присел бы! Не ровен час – с берега метнут стрелу, тут тебе и вечная память… – сказал рябой и щербатый гребец, когда они пересекли озеро и подошли к устью Ловати.
– Сядь! Сядь! – заколготился Яким. – Ну, как счас на литву напоремся, а у тебя ноженьки уставши! В пешем сступе на усталых ногах, – какой ты боец! Сядь! Не торчи! И то ведь вон жердь какая вымахала – за версту в тебя целить можно!
Но Александр не мог усидеть, все вскакивал, все всматривался вперед, ожидая за очередным изгибом реки увидеть косматую толпу звероподобных литваков. Но река петляла, а супостат не объявлялся.
Уже чуть притемнело, когда с берега замаячили факелом.
– Наши, – увидя условный сигнал, облегченно вздохнули гребцы.
Князь Ярослав с дружиной только, что подошел к Ловати и ждал возвращения конников, посланных в подсмотр 36) к Старой Руссе.
– Литва в Руссе посад пожгла, разорила и вон вышла! – доложили вернувшиеся к утру всадники. – Сказывают, на Клин подалась. Огнищане да гридни успели в городе затвориться. А монастырь на посаде литва пожгла и разграбила…
– Спасо-Преображенский? – ахнул князь.
– Его! Монахов всех порубили, посадских людей, кои не успели в город вбежать, полонили!
– Ах, ты… – сжал князь кулаки, заиграл желваками на скулах. – На Клин, говоришь подались? Сами-то оне конны?
–
– Велик-ли полон?
– Сказывают, душ с полста.
– А самой литвы?
– С полтыщи будет! Да пес их сочтет. Оне то сгрудятся, то, как грабить начнут, на шайки рассыпаются. Оне ведь не то что немцы, правильного строя не разумеют…
– Обучим, – уверенно сказал Ярослав: – И нашей правде обучим, и сюды ходить отучим!
Конные суздальцы засверкали белозубыми улыбками.
– Александр, – позвал князь, – сколь у тебя съестного припаса на лодьях?
– Какого припасу? – не понял княжич.
– Ну, хлеба хоть…
– Да мы-то, князь, – заторопился, загораживая собою Александра, высунулся Яким, – мы ти больно споро собиралися, припаса не брали…
– А жрать-то чего будете? – рявкнул Ярослав, – Ты-то, старый хрен, чего думал! Чай, не впервой на рать идешь! Небось, ведаешь, что вас тут пирование с веселием не ждет!
– Да уж больно споро схватилися, опоздать боялися, – валясь князю в ноги, подвывая, оправдывался тиун.
– Ладно! – сказал князь. – Без вас управимся. Возвращайтесь в город. А ты, – повернулся он к Александру, – в другой раз не выскакивай как петух на драку… Бой вести, не удом трясти! Ступай вон хоть умойся, а то так щеки полыхают, еще литваки увидят – продумают, ты им весть какую маячишь.
Мордатые суздальцы открыто хохотали.
– Коням овса задайте, как проедят корм, тронемся! Бог даст, под утро нагоним литву! Как они поночуют, да возы запрягут, тут мы с ними и поздравствуемся. А вам тут ждать не почто! Ночь светлая, гребите обратно.
Насады тронулись в обратный путь. Но поворотили не назад через Ильмень озеро, где до Новгорода по прямой всего верст с тридцать, а потянулись вдоль берега в сторону Шелони.
– Что-й то мы не в обратную сторону гребем? – опасливо спросил Яким.
– Да в обратную… – нехотя ответил кормщик. – До Шелони дойдем, а там попутное течение и ветер с берега будет…Вот до города нас и донесет! Чего зря веслами махать!
– К литве-то в зубы не заедем?
– Литва не в насадах пришла! Чего она нам с берега сделает?! Однако, опаску держать надо. Литва шайками бродит, может, и здесь какая по берегу рыщет.
Александр сидел на корме и стыд, тот, давний, но не забытый, когда оплошал он на охоте, палил ему щеки, выжигал слезу…
Бежала по воде лунная дорога, чуть плескали весла. Вдали от берега на ветерочке комары не донимали. Половина ладейщиков спала, а он как в костре горел… Боялся расплакаться.
– Княжич, – шепотом позвал вдруг кормщик, – Ну-ко поглянь… У тебя глаза молодые…
– Зарево над лесом занимается, – сказал Александр, – либо кострище, либо пожар…
– Не иначе литва рыбацкое селище палит! – сказал кормщик. – Просыпайтесь, робяты!