Показной блеск
Шрифт:
Как могли трое детей, выросших вместе, быть такими разными? Хотя, глядя на мои собственные отношения с моими братом и сестрой, возможно, это было что-то, что развивалось с течением времени.
— Детка. — Все мы обернулись, включая детей, когда Дакота вошел в комнату, а Линди следовала за ним. Он мотнул подбородком в сторону двери. — Поехали.
— О, уже? — Я вскочила со своего места, присоединяясь к нему у двери.
Он натянул ботинки, затем крепко обнял маму на прощание, прежде чем открыть дверь. Никто не попрощался. Никто не помахал с крыльца. В тот момент, когда мы вышли на улицу под дождь, дверь за нами закрылась.
Рука Дакоты нашла мою, когда мы поспешили по тротуару к грузовику. Он открыл мою дверь, чтобы я запрыгнула внутрь, а затем пробежал вокруг, чтобы сесть сам, и повез нас домой.
Потребовался почти час, чтобы его челюсть разжалась, а руки перестали сжимать руль.
— Ты сказала правду?
— Что ты имеешь ввиду? — Я отвернулась от окна, в котором смотрела, как дождь струится по стеклу.
— Что ты любишь меня?
— Да. Я люблю тебя.
Он кивнул и снова повернулся к дороге. Его челюсть все еще напряжена, руки все еще железными зажимами сжимают руль. Нога Дакоты сильнее надавила на педаль газа.
С каждым знаком зеленой мили мое сердце падало все ниже.
Минуты на часах тикали. То желание заплакать, которое я сдерживала раньше, вернулось с удвоенной силой. Я боролась с этим, но была близка к тому, чтобы сдаться, когда Дакота ударил по тормозам.
Мои руки взметнулись, чтобы опереться на дверь, и моя грудь сильно вдавилась в ремень безопасности, когда он резко повернул.
Грузовик подпрыгивал на грунтовой дороге, огороженной колючей проволокой и высокими деревьями. Я понятия не имела, куда мы направляемся, но Дакота, казалось, знал. Он мчал по дороге, колеса взрывали лужи по пути.
Машина сильно ударилась о кочку, вдавив меня в сиденье, и я не могла оставаться спокойной.
— Куда мы едем?
Он не ответил. Он ехал еще несколько секунд, затем съехал с дороги и подъехал прямо к деревьям. Впереди дорога все глубже вилась в лес. Позади нас шоссе уже давно было скрыто деревьями.
— Дак…
Он потянулся через консоль, отстегнул мой ремень безопасности и взял мое лицо в свои руки. Затем он потянул меня на середину кабины и прижался своим ртом к моему.
Застигнутая врасплох, я на секунду застыла. Потом я ответила на его напор. Я бросилась к нему, перелезая через консоль, по пути ударяясь коленями. Моя спина ударилась о крышу, но я не остановилась.
С его помощью я добралась до водительского сиденья, но мне мешал руль. Поэтому я села на него. Мои колени были прижаты к его бокам, ступни под странными углами. Но я цеплялась за него, прижимаясь ближе, каким-то образом умудряясь вписать свое крошечное тело в тесное пространство.
Ни разу, пока я извивалась и ерзала, он не отпустил меня. Ни разу он не оторвался от моих губ. Он ни разу не открыл глаза.
Он крепко держал меня.
Затем он обнял меня, позволяя своему языку исследовать мой рот, пытаясь слить нас воедино. Мы целовались до тех пор, пока окна не покрылись паром. Пока одна из моих ног не затекла. Пока я не оторвалась, тяжело дыша, когда выдержала его темный пристальный взгляд.
— Ты сказал правду? — Прошептала я.
— Что ты имеешь ввиду?
— Что я навсегда в твоем сердце?
Он убрал упавшую прядь волос с моего лба.
— Я из тех мужчин, которые говорят то, чего не имеют в виду?
— Нет.
— Нет. — Он ухмыльнулся. — Я не такой.
— Я люблю тебя.
Он поцеловал меня в висок.
— Я тоже тебя люблю.
Я хотела, чтобы наше будущее было наполнено этими словами. Я хотела, чтобы наши дети и внуки видели, как он целует меня в висок, так часто, чтобы они знали, что это его место.
Это было то будущее, которого я хотела.
Таким ли оно будет?
Глава 21
Дакота
— Дакота, — ахнула София, когда я скользнул в нее.
Эти темные глаза лениво открылись, все еще затуманенные сном. Она моргнула пару раз, затем позволила им снова закрыться. Уголок ее рта приподнялся в полуулыбке, когда она передвинула бедра, освобождая для меня больше места.
Моя леди любила, когда ее будил мой член.
Я ухмыльнулся, расслабляясь, прежде чем снова войти, на этот раз до самого корня.
София застонала, ее голова откинулась на подушку, оставляя шею без защиты.
Я прильнул ртом к ней сбоку, посасывая и прикусывая достаточно сильно, чтобы оставить след.
Моя метка.
Пока София была моей, я хотел, чтобы об этом узнал весь мир.
Я скользнул руками вверх по ее бедрам, входя и выходя из ее тугого жара. Я прикоснулся к линии ее ребер от груди до плеч. Затем я вытянул ее руки вверх над ее головой. Переплетя свои пальцы с ее, я прижал ее руки к матрасу, поймав ее в ловушку под собой.
Это было то самое место, лучшее место в мире. Здесь, прямо здесь. Мне не нужно было путешествовать, чтобы найти его.
Когда мы были вместе, все дерьмо, в котором нам еще предстояло разобраться, исчезало. Я мог бы забыть все и притвориться, что это может длиться вечно.
— Люблю тебя, — прошептал я ей в шею.
София промурлыкала, поворачивая улыбающиеся лицо к моему уху.
— Я тоже тебя люблю.
Мы повторяли эти слова уже две недели. Они говорились первым делом утром, когда я будил Софию, занимаясь с ней любовью, говорю эти слова, чтобы начать день. Я наклонил бедра, направляя свой член глубже и вдавливая корень в ее клитор.
Она вздрогнула, ее дыхание сбилось, когда я расслабился и сделал это снова. Заставить ее кончить было легче утром. Я понятия не имел почему, но она улетала, как ракета. Она делала это и ночью, но для этого всегда требовалось еще несколько моих трюков.
Но вот такая, расслабленная и податливая, она кончала быстрее всего.
Утром то, что мы игнорировали в течение двух недель, не нависало над нами. Пока. Это чертово облако оседало к завтраку и преследовало нас до конца дня.
Я расслабился, снова скользнув внутрь, как раз в тот момент, когда София обхватила мои бедра своими длинными, подтянутыми ногами. Она была достаточно гибкой, чтобы обхватить лодыжками мою спину. Это давало мне достаточно места, чтобы создать некоторый импульс, и я поворачивал ее киску под углом, так что я каждый раз бил ее в нужное место.