Покидая высокую башню
Шрифт:
– И то верно. – Арсений снова хохотнул. – Как тебя зовут?
– Яков.
– Имя тебе подходит. Что, понравилась? – хмыкнул он, заметив, что мальчик продолжает смотреть в сторону его дочери.
– Неа. – Однако светло-зеленые глаза продолжали следить за жестикулирующей девочкой.
«Вот же». – Арсений тоже посмотрел на дочь – свое маленькое сокровище. Его уже давно преследовало предчувствие – странное тревожное ощущение, затаившееся глубоко в душе.
А вдруг его не станет? Что же тогда будет с его маленьким сокровищем? Поэтому он постоянно учил Даниэлу всему подряд, пытаясь унять грызущую изнутри тревогу. Как бы ему хотелось, чтобы в будущем ее поддержали. Спасли, когда его не будет рядом.
Этот избранный должен быть сильным, и, возможно, сила эта должна проявляться вовсе не в физическом плане. Арсений покосился на мальчика. На промокшую ткань на его коленях и локтях, свидетельствующую о том, что он падал сотню раз на лед и столько же раз поднимался, на плечи, что по-прежнему вздымались от тихого прерывистого дыхания, на лицо, удерживающее маску сосредоточенности.
А почему бы и нет?
Мечтать не запрещено. Мечты дарят надежду и окрыляют.
– Хочешь, чтобы Даниэла стала твоей невестой?
Мальчик обратил к нему свое лицо.
– Невестой? – Светлые бровки поползи ввысь.
«И что я несу? – Арсений едва не расхохотался над самим собой. – Какому-то мальчонке предлагаю свою дочь. Эх… Просто от него исходит что-то такое… сила, что ли… не знаю. Ладно, хватит глупостями маяться».
Арсений увидел, что Даня завершила пытку туристов и теперь бежала к нему. Он кивнул Якову, помахал ему на прощание и двинулся навстречу.
– Не хочешь покататься? – спросил он, раскрывая объятия для дочери.
– Нет. Непрактично, – важно заявила Даня, поправляя на ходу длинный светло-бежевый свитерок. – Лучше книжки посмотрим.
Они двинулись вдоль ограждения. Даня воодушевлено рассказывала ему то, что узнала от новых знакомых, а Арсений наслаждался обществом дочери. Как же все-таки редко они вот так общались друг с другом…
«Нужно прекратить напиваться. Да… В следующем году все будет хорошо… Мы справимся».
Арсений уже успел позабыть о маленьком фигуристе, как вдруг с другой стороны ограждения донесся знакомый голос.
– Даниэла!
Даня смолкла и удивленно выглянула из-за отцовской спины. На ограждении сидел Яков. И как только умудрился забраться туда прямо на коньках?
– Ты кто? – в лоб спросила Даня, с подозрением оглядывая малявку.
– Яков.
Девочка вопросительно уставилась на отца. Арсений, кусая губы, чтобы не рассмеяться, торопливо отвернулся – типа ни при чем.
– Дяденька, я решил.
Так, «ни при чем» явно не прокатило.
– Ты. – Яков в упор глянул на Даню, чтобы, видимо, у той и мысли не возникло, что речь не о ней. – Ты станешь моей женой.
Арсений поперхнулся.
– Речь же о невесте шла, – напомнил он, подразумевая, что статус «невеста» еще подразумевает наличие пути отступления. А вот «жена» это уже как-то серьезно…
–Женой, – непреклонно заявил белобрысый ангел и ловко спрыгнул обратно на каток. – Я тебя найду!
Как только нагловатый пацаненок скользнул прочь, Арсений виновато покосился на дочь. Даня выглядела вполне спокойно.
– Он совсем ту-ту? – скептически уточнила она, наблюдая за изящным скольжением Якова.
В его движениях появилась некая проказливость. Похоже, у мальчишки внезапно улучшилось настроение.
– Все может быть, – с крайней серьезностью согласился Арсений и, бросив последний взгляд на энергичную мальчишечью фигурку, последовал за дочерью.
– Давай еще погуляем? – Даня с надеждой заглянула ему в лицо. – Не хочу домой.
– Мы ведь за книгами сначала зайдем. Куплю тебе в подарок. А потом, ничего не поделаешь, придется вернуться. Встретим Новый год… семьей. – Арсений грустно вздохнул, а потом внезапно крепко обнял дочь. – Помни, Дань, папа любит тебя. И сегодня, в новогоднюю ночь, загадает желание. Ты обязательно будешь самой счастливой на свете...
Рассказ 4. Снежный цветок, стеклянный сад
Регина не могла поверить своим ушам. Раскрыв рот, она прислушивалась к словам своего дорогого Сашеньки и чувствовала, как постепенно проседает пол - уходит прямо из-под ног, рушится в темные глубины адских впадин и крошится в серый пепел.
– А ну-ка, повтори, - процедила она сквозь зубы.
Вообще-то ее внутреннее существо было намного нежнее и ранимее и, конечно же, совершенно отличалось от внешнего вида и поведения. Многие ей на этот контраст тонко намекали, так как говорить прямо в лицо было чревато.
– Ты уволена, - холодно повторил Саша, нервно огладив трехдневную щетину.
– Василий Иванович попросил меня передать тебе это.
– Атвой дядябольше ничего не просил передать?
– Регина скрестила на груди руки и испытующе глянула на своего названого парня.
– Например, объяснить причину такого неожиданного решения?
– Не просил.
– Саша пожал плечами и облокотился на перила.
Они стояли на четвертом этаже комплекса, помещения которого только-только начали сдавать в аренду. Предполагалось, что здание станет новым культурным центром. А пока помещение на верхнем этаже Регина с разрешения арендодателя, - кстати, еще одного родственника Саши, - использовала как зал для собственных тренировок и репетиций.
– В чем дело?
– Регина громко выдохнула и всплеснула руками, отчего края ее майки, больше похожей на палантин из маленьких сшитых между собой тряпочек, вспорхнули ввысь, словно разодранные крылья.
– Как можно просто так взять и выпереть меня из труппы?
– Я попросил его.
– Саша был невозмутим.
– Чего?
– У Регины глаза округлились.
– Ты?..
– Ага.
– Мужчина цокнул языком и почесал шею.
– Ты стала просто невыносимой. От тебя одной шума больше, чем от переполненного аэропорта. И тебя… слишком много.