Покойник с площади Бедфорд
Шрифт:
– Неплохо придумано, – работник морга посмотрел на полицейского с уважением. – Ну что же, заходите, когда будете рядом. Обещаю напоить вас чаем, а вы за это расскажете мне, как продвигаются поиски.
– Благодарю за приглашение, – ответил Телман, зная, что никогда не придет в морг по собственной воле, а не по работе. А санитару этому он лучше напишет письмо.
Скупщик краденого по фамилии Эббот сильно расстроился, вновь увидев инспектора:
– Начальник! Я же ж уже сказал, шо не покупаю ворованных вещей! Нельзя ли меня больше не беспокоить, ага?
Сэмюэль
– Ты сказал, что Альберт Коул приходил к тебе и продавал золотые кольца и другую мелочовку, которую якобы находил в канализации?
– Ну. Точняк так усе и было, – скупщик поскреб подбородок.
– Неправда. Ты сказал, что это был человек с портрета, который я тебе описал, – поправил его Телман. – Худощавый человек, со светлыми волосами, которые уже начали выпадать спереди, носатый и со шрамом на брови…
– И тогда вы сами сказали, что этого придурка зовут Альберт Коул, начальник. И шо он был солдатом, и шо его кокнули на Бедфорд-сквер, – согласился Эббот. – И шо? Я его не убивал, а кто это сделал – без понятия.
– Точно! Именно я сказал тебе, что его зовут Альберт Коул, – хотя это и было неприятно, но инспектору пришлось признать свою ошибку. – Скорее всего, я ошибся. Все из-за этих армейских архивов. А теперь я хочу узнать его настоящее имя. И я уверен, что ты согласишься помочь мне в опознании бедняги, потому что это принесет тебе благосклонность полиции, и при этом ты никого не заложишь. Подумай еще раз… и постарайся вспомнить все об этом человеке, который выдавал себя за золотаря.
– Ну, ежели он и был золотарем, то улов у него бывал всегда не очень большой, – произнес скупщик с презрением. – Вот на западе некоторые из них действительно охотятся очень удачно. Я б никода не поверил, шо эти богатеи так небрежны со своими цацками, начальник.
– Ну, так расскажи мне все, что ты о нем помнишь, – продолжал настаивать Телман, притворившись, что внимательно рассматривает вещи, стоящие на полках. – Хорошие часики… Слишком хороши для любого, кто вынужден оставлять вещи в залоге.
– А здеся, у нас в округе, живут оченно приличные люди, командир. От сумы не зарекайся! – сразу же ощетинился ростовщик. – Ежели б с вами такое случилось, то вы бы не смотрели на этих бедняг свысока.
– Я бы не стал закладывать такие часы даже в самые тяжелые времена, – ответил инспектор. – Надо будет проверить в участке – вдруг хозяин жаждет их выкупить, но забыл, куда их сдал? А может, они числятся как украденные?.. Итак, этот человек, который продавал тебе драгоценности – что ты о нем помнишь? Только быстро и с подробностями.
– А ежели я скажу все, шо знаю, вы отвяжетесь от меня, начальник? – спросил Эббот, перегнувшись через прилавок. – Однажды он был здеся, когда сюды зашла одна женщина. Лотти Менкен ее зовут, она живет здеся, за углом, ярдов пятьдесят. Пришла заложить свой чайник. Делает это регулярно, несчастная корова… И вот она-то, оказывается, его знала. Называла его Джо или чего-то
– Спасибо, – искренне поблагодарил скупщика Сэмюэль. – Если ты парень по жизни везучий, то меня больше никогда не увидишь.
Ростовщик что-то тихо пробормотал: похоже было на то, что он вознес молитву Господу, хотя, может быть, это было просто ругательство.
Телману потребовался целый час, чтобы разыскать Лотти Менкен. Это была невысокая женщина, и такая толстая, что казалось, она не ходит, а перекатывается с места на место. Ее непричесанные кудрявые волосы напоминали шапку.
– Ну, и шо надоть? – спросила она, когда полицейский окликнул ее.
Лотти была занята тем, что готовила на кухне мыло. Это была основная статья ее дохода. На столе стояли емкости с животным жиром и маслом, которые надо было смешивать с содой, чтобы получить твердое мыло. Иногда жиры смешивали с поташем, чтобы мыло получилось жидким – такое средство считалось более экономным. На полках над головой женщины, до которых она дотягивалась, взбираясь, по-видимому, всякий раз на стул, Сэмюэль увидел банки с порошком голубого и светло-бежевого цвета, который использовался при полоскании, чтобы удалить резкий желтоватый цвет крахмала на белье.
Инспектор решил не отвлекать Менкен от работы. Он небрежно прислонился к одной из скамеек, как будто жил где-то по соседству. В принципе, так оно и было: то место, где он вырос, ничем не отличалось от этого.
– Мне кажется, что вы знаете худощавого мужчину со светлыми волосами, которого зовут Джо или как-то похоже и который время от времени продает вещи Эбботу. Угадал? – спросил он у Лотти.
– Ну и шо? – ответила женщина, не поднимая головы. При ее работе приходилось быть очень внимательной с количествами разных ингредиентов, иначе качество мыла сильно страдало. – Хорошо я его не знаю – так, встречались, перебрасывались парой слов…
– Как его полное имя?
– Джосайя Слинсби. А шо? – спросила Менкен, все еще не поднимая головы. – Да вы хто вааще такой и чего выспрашиваете? Я со Слинсби никаких дел не имела, так шо давайте-ка выметайтесь. Да побыстрее! – На лице ее появилось выражение гнева и, может быть, страха.
– Сдается мне, что он умер, – продолжил полицейский, даже не пошевелившись.
Впервые за весь разговор Лотти оторвалась от своего занятия: руки ее, покрытые жидкостью почти до высоко закатанных рукавов, замерли.
– Джо Слинсби умер? С чего вы это взяли?
– Думаю, что на Бедфорд-сквер нашли его тело, а не бедняги Альберта Коула.
На этот раз женщина повернулась и посмотрела на своего гостя. На ее лице было выражение, которое Телман принял за надежду.
– Может быть, вы не откажетесь взглянуть на труп? – спросил он. – Ну, знаете, чтобы убедиться. – Сэмюэль понимал, что такие прогулки были для Лотти реальной потерей времени и денег. – Это будет работа, которую вы сделаете для полиции и за которую вам, естественно, заплатят… например, шиллинг?